Наши прилетят

Мы совсем чужие здесь. В этом мрачном городе, застроенном типовыми панельками, в этих дворах, забитых автохламом, на пронизывающем ветру, на буранном полустанке, на чужой нам Планете. Внешне мы не вызываем подозрения: планетяне с домашними питомцами на поводке. Нам до сих пор трудно привыкнуть к здешнему укладу. Даже наши пуховики и стёганые комбинезоны мы по привычке называем скафандрами. Как будто мы всё ещё там, в открытом космосе.

Мы почти разучились любить людей, потому что это больно. И в тоске по другу заводим собак. Мы перестали служить людям, зато служим собакам. Каждый день, в мороз и в дождь, в болезни и здравии, в радости и в печали собаку надо вести на прогулку. Мы накрепко связаны поводком, как кислородным шлангом.

У нас стёрлась память о Небе, откуда мы пришли. Но иногда мы просыпаемся, обняв подозрительно мокрую подушку, от которой пахнет нездешними цветами. Рядом сидит собака, дышит и смотрит укоризненно: «Ну что же ты? Опять проспал, а? Со мной пора гулять». Собачники со стажем — странные люди, их может разбудить один взгляд своего питомца.

И ты смиряешься. С трудом надеваешь ботинки, несмотря на ноющую поясницу, наглухо застёгиваешь свой скафандр и выходишь в мир со своей собакой. Ходишь и читаешь свой город, как раскрытую книгу. На каждой странице ты видишь послания. Вот спешит женщина в фольклорном костюме, в кокошнике, сверху тёплая куртка и козья шаль. Она поёт в народном хоре и после концерта идёт домой пешком, шесть остановок, чтобы не помять костюм в давке общественного транспорта. А вот дядька в рыжем малахае, он слегка поддал с самого утра, но немного. Он останавливается и рассказывает Санчесу о своих детях, которые выросли, разъехались, и отец им стал не нужен. Дядька исповедуется чужой собаке, потому что боится признаться в этом самому себе. А Санчес слушает внимательно. Он любит слушать.

Встречаем молодого батюшку, стремительного и строгого. Мы знакомы, у батюшки лабрадор. С собакой гуляют домашние, потому что батюшка всё время на службах. А потом милую женщину с мопсом, у которой совсем недавно умер муж. На сочувственное: «Как вы?» она монотонно отвечает: «Не могу, не могу. Мне бы полежать, поплакать, а тут собака, её надо выгуливать и кормить, я уже и собаке не рада». Её мопсик смотрит с тревогой. Должно пройти время, чтобы горе скукожилось и затихло, и эта женщина призналась: «Не знаю, что бы со мной было, если бы не пёс? Это ведь он тогда меня вытянул». Так было и будет.

В городе-книге Кто-то постоянно оставляет путеводные надписи для тебя. Имеющий глаза да увидит. Однажды Санчес привёл меня на пустырь, предназначенный для строительства чего-то, да так и заброшенный на много лет. Посредине пустыря — надпись прутиком на снегу, огромными буквами: «НАШИ ПРИЛЕТЯТ». Мы с Санчесом переглянулись, но тут пошёл снег и на глазах стёр письмена.

А потом вдруг во дворе возле самого нашего дома так звонко и нахально растренькалась синичка, что захотелось тут же залезть на дерево, схватить её обеими руками и крепко расцеловать в белые пушистые щёки! Весна ведь, весна благовествует!