«Похоже, что духовный мир непросвещенного населения в эпоху Просвещения безвозвратно утрачен. Обнаружить простого человека в XVIII веке настолько трудно (если не сказать — невозможно), что кажется тем более бессмысленным доискиваться до его картины мира. Однако прежде чем отказываться от такой попытки, забудем хотя бы на время свои сомнения и рассмотрим одну историю. Эта история – вернее, сказка – хорошо известна любому из вас, хотя и не в том виде, в котором она долгими зимними вечерами рассказывалась у очага во французских крестьянских усадьбах XVIII века».
Так начинается первая глава книги Роберта Дарнтона «Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры», где имеются рассуждения о сказке «Красная Шапочка» и о психологическом анализе от Фромма и Беттельгейма. Фромм толковал эту сказку как загадку о коллективном бессознательном в первобытном обществе, которую он «с легкостью разрешал, дешифруя «язык символов». По версии Фромма, речь в сказке идет о столкновении подростка со взрослой сексуальностью. Я не буду горячо оспаривать теорию немецкого психоаналитика, в конце концов, подобная интерпретация встречается и у других авторов. Так Бруно Беттельгейм считал, что ключ к этой сказке – заложенная в развязке положительная идея. Счастливый конец народных сказок, согласно Беттельгейму, позволяет детям смело встречать подсознательные желания и страхи и выходить из сходных положений без ущерба для личности – с одержавшим верх Эго и побежденным Оно (инстинктивные влечения).
В этих жарких спорах немецкие психоаналитики, кажется, забыли о Шарле Перро, который опирался на устное творчество простых французских людей. И хотя Перро подправлял первооснову своих сказок, чтобы угодить вкусу салонных дам, так называемых «прециозниц», а также придворных, на которых было рассчитано вышедшее в 1697 году первое печатное издание «Сказок моей матушки Гусыни», главным источником материала, вероятно, служила для него няня сына. Не сложно догадаться, что «Красная Шапочка», дошедшая до братьев Гримм и записанная ими, проникла в германскую, а затем и в английскую литературную традицию, не дав никому заметить свое французское происхождение. Она претерпела существенные изменения, пока переходила от французских крестьян в детскую Перро, оттуда в печать, затем на другой берег Рейна, где снова стала частью устной традиции, чтобы впоследствии опять попасть в книгу, на этот раз как произведение немецкого фольклора, а вовсе не деревенских очагов дореволюционной Франции.
Вернемся однако к самой сказке. Жила-была девочка по имени Красная Шапочка. Однажды мама послала ее отнести бабушке пирожок и горшочек масла. Путь пролегал через лес, где она встретила коварного волка. Девочка показалась ему лакомым кусочком. Пока девочка развлекалась в лесу, волк отправился к бабушке и съел старую леди. А после, притворившись бабушкой, попросил девочку прилечь рядом на кровать. Девочка вскоре усомнилась, что перед ней действительно старая леди. Пришлось съесть и Красную Шапочку, очевидно, не прожевывая. Но потом пришел охотник и спас девочку, разрезав волку живот и заодно освободив бабушку. Затем Красная Шапочка помогла охотнику набить волчий живот камнями. Согласно другим версиям, девочка звала на помощь, и охотник убил волка топором в тот момент, когда волк собирался съесть Красную Шапочку.
Помню, когда я прочла эту сказку в возрасте пяти-шести лет, долго не могла успокоиться: так болело сердце за волка. Красная Шапочка всегда представлялась мне роковой женщиной, которая приносит несчастья, а мама ее – как минимум, дамой со странностями. Ведь ни меня, ни других детей из моего окружения в лес с пирожками без сопровождения взрослых не посылали. Еще больший ужас на меня наводил тот факт, что большинство читателей искренне сопереживали Красной Шапочке, а хозяина леса – волка, на территорию которого вторглись без его разрешения, считали злодеем. С чего бы это? Если бы ко мне в дом без спроса зашла девочка в красном, я бы тоже не обрадовалась.
В 2013 году мне в руки попала книга американского психолога Эрика Берна, которая в точности подтвердила мои догадки о той истории, случившейся с маленькой девочкой в одном из лесов Франции. Берн очень точно описывает события с точки зрения «марсианина», то есть ребенка со свободным мышлением, не загнанным родителями в рамки стереотипов. А выглядит это так.
Сказка о Красной Шапочке с точки зрения марсианина
Отрывок из книги «Люди, которые играют в игры»
Однажды мать послала Красную Шапочку отнести пирожок бабушке, которая жила за лесом. По дороге девочка встретила волка. Вопрос: какая мать пошлет маленькую девочку в путь через лес, где водятся волки? Почему она не отнесла еду сама или не пошла с дочерью? Если бабушка столь беспомощна, почему мать позволяет ей жить одной в отдаленной хижине? Но если уж девочке обязательно надо было идти, то почему мать не запретила ей останавливаться и заговаривать с волками? Из истории ясно, что Красная Шапочка не была предупреждена о возможной опасности. Создается впечатление, будто мать совсем не волновало, что произойдет с дочерью, или она решила от нее избавиться. В то же время, едва ли найдется другая такая же бестолковая маленькая девочка. Как могла она, увидев волчьи глаза, уши, лапы и зубы, все еще думать, что перед ней ее бабушка? Почему не бросилась бежать из дома? И кем же она была, если потом помогала набивать волчий живот камнями? В любом случае, всякая добрая девочка после разговора с волком не стала бы собирать цветочки, а сообразила бы: «Он собирается съесть мою бабушку, надо скорее бежать за помощью».
Даже бабушка и охотник не свободны от подозрений. Если посмотреть на эту историю как на драму с участием реальных людей, причем увидеть каждого со своим собственным сценарием, то мы заметим, как аккуратно их личности сцеплены друг с другом.
Мать подсознательно стремится устроить «несчастный случай», чтобы в конце истории разразиться словами: «Ну разве это не ужасно! Нельзя даже пройти по лесу без приключений!».
Волк, вместо того, чтобы питаться кроликами и прочей живностью, явно живет выше своих возможностей. Он, наверное, читал в юности Ницше (если может говорить и подвязывать чепец, почему бы ему его не читать?). Девиз волка: «Живи с опасностью и умри со славой».
Бабушка живет одна и держит дверь незапертой. Она, наверное, надеется на что-то интересное, чего не могло бы произойти, если бы она жила со своими родственниками. Может быть, поэтому она и не хочет жить с ними по соседству.
Охотник, очевидно, тот самый спаситель, которому нравится наказывать побежденного соперника с помощью милой маленькой особы. Перед нами явно подростковый сценарий. А Красная Шапочка сообщает волку, где он может ее снова встретить, и даже залезает к нему в постель. Она явно играет с волком, и эта игра заканчивается для нее удачно.
Вот такая интрига, в сети которой попался несчастный волк. Мораль сюжета: волкам следует держаться подальше от девочек, которые выглядят наивно, и от их бабушек. А если проще – волку нельзя гулять в лесу одному.
