+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Мой папа говорил, что он всегда хотел, чтобы у него была только дочка. Я и родилась. Роддом находился на Тимирязева, а жили мы на Блюхера. И почемуто в тот день, когда папа забирал нас с мамой из роддома, троллейбусы не ходили. А, может, они вообще в те годы еще не ходили там. Так вот, всю дорогу папа и мама шли пешком, очень медленно, потому что как папе положили в роддоме сверток на сгиб локтя, так он и держал меня, боясь шелохнуть рукой, а другой поддерживал маму. И когда они дошли домой, его рука совсем онемела…

Папа называл меня КлопЧерепашка. Я его спросила: что это такое? Он объяснил. Оказывается, есть такое животное. Очень маленькое. Как я. Он любил меня баловать, дарить подарки, и они всегда были самыми лучшими, какие можно найти, наверно, потому что сам рос в военное время…

Помню, как мы с папой приехали на Украину, в Винницу, к его сестре. Помню двухэтажный барак, каштаны, дубы, громадный двор и сарайки, где я бегала по двору с другими детьми. У папы вдруг сильно заболел зуб, и он ушел в больницу. И помню вечер – приходит счастливый папа с удачно удаленным зубом и большим бумажным желтым пакетом конфет «Мишка на Севере». Я так и запомнила: зуб больной, а потом сразу – папа с конфетами. Мне было тогда года четыре, наверно.

Другая история – наша семейная легенда. Когда папа женился на маме, им дали комнатку в квартире. Из мебели помню лишь грубо сколоченную табуретку (ее дед мамин сколотил, и она до сих пор жива), а на табуретке – шикарный магнитофон «Днепр», катушечник с бобинами, купленный в Одессе. В 1959-м году это был самый крутой магнитофон! Папа учился в Одессе, и там можно было достать все лучшее. Пусть не было у него зимнего пальто, чтобы приехать в Челябинск, зато – какой магнитофон! И я помню, что в нашей квартире тогда царил минимализм: с одной стороны – стиральная машина, накрытая покрывалом в клеточку, с другой – этот магнитофон. Папа всегда покупал самые лучшие музыкальные центры, какие можно было достать за баснословные, по тем временам: деньги. И мама почему-то не возражала ему. До сих пор у нас дома стоят огромные колонки тех еще лет и они работают! Сын подсоединяет к ним бас-гитару. А в 70-е, помню, у нас появился музцентр «Виктория» с алмазной иглой и стереозвуком. Вообще музыка в нашем доме была всегда – благодаря папе. Он очень музыкальный от природы. Ведь на Украине все поют. Папа рос любимчиком в семье: два старших брата погибли на войне, а ему было четыре года, когда война началась. Единственного уцелевшего мальчика в семье любили и ласкали и родители, и старшие сестры. У папы был отличный музыкальный слух, он хорошо пел и все время что-то насвистывал. Наверно, это папа настоял: в девять лет меня как-то внезапно отдали в музыкальную школу. Помню – суета в доме, и потом появляется пианино. Папа, конечно, был очень доволен, когда я садилась за инструмент, или приходили гости и просили меня что-то сыграть. Он так радовался, прямо светился весь! Даже насвистывал от радости. Родители любили песни Майи Кристаллинской, а когда приходили гости, ставили танго Оскара Строка. И, конечно, «под крылом самолета о чем-то поет…» – все это было у нас дома. И, конечно, украинские песни в папином роскошном исполнении звучали всегда!

Папа был добрый и бесконечно любящий человек, и я не помню, чтобы у нас с ним были конфликты. Он был очень мягкий человек, и, по большому счету, он полностью принимал меня, но и я не разочаровывала его. В нем было такое удивительное сочетание мягкости, с одной стороны, и воли, вплоть до упрямства, – с другой. Он добивался, чего хотел в важных для него вещах. И несмотря на то, что папа вырос в обычной крестьянской украинской семье, он обладал внутренней врожденной интеллигентностью. Никогда голоса не повышал, а самые страшные ругательства его – «ёлки-палки» и «японский бог» – означали его крайнюю степень раздражения.

Папа так и не научился водить машину (хотя права и автомобиль имел), но все остальное, к чему бы он ни прикасался, мог сделать. Он был такой мужчина в доме, который не стучит кулаком, но всегда присутствует. Как бы мама эмоционально ни продвигала свои идеи, так или иначе, самые важные вещи в жизни он решал и делал сам. Он очень хотел поехать работать на Кубу. На Украине, где он работал на радиозаводе, тогда разрабатывали отечественные цветные телевизоры и продавали их на Кубу, в Латинскую Америку, Перу, Мексику. Не в Японию же! В эти страны он ездил в командировки. Ехать на Кубу, в тропическую страну, все же чревато для гипертоника, но папа как-то и медкомиссию прошел и отправился с мамой работать на Кубу на четыре года. А раньше папа работал в Челябинском НИИИТе при радиозаводе, руководил лабораторией испытательной техники, они делали для аэропортов технику слежения, всякие локации. Поэтому электроника была для него и работой, и хобби. А еще раньше, после института отец попал по распределению в только что открывшийся в Челябинске телецентр, где работал инженером по оборудованию. Так что в телевизорах (ламповых в те годы!) он очень хорошо разбирался. И они исправно работали и у нас дома, и у всех наших друзей.

Увы, многие вещи о своих близких узнаешь, когда их уже нет. Папины коллеги, друзья поделились со мной, что папа бесконечно рассказывал им– моя Лена сделала то, Лена сказала это, Лена, Лена… А я и не догадывалась, что папа так гордится мной. От них же я узнала, с каким пониманием папа относился к проблемам сотрудниц с детьми. Для одной женщины, ухаживающей за больным ребенком, он «выбил» индивидуальный график работы. Представляете – в советские годы, в закрытом НИИ, где все передвижения сотрудников жестко контролируются! Понятно, что коллеги бесконечно уважали моего отца.

…Как жаль мне, папа, что ты так внезапно и рано ушел. Мне тебя так не хватает! Села ли я за руль или чего-то в жизни добилась, я всегда думаю: как бы ты, папа, порадовался за меня! Но я знаю – ты есть, ты всегда рядом…

Pin It on Pinterest

Share This