+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Известность этого человека в Златоусте не просто переходит все границы допустимого, но в некотором роде даже зашкаливает.
Мне показалось, что его знает весь город: администраторы в гостиницах, бабушки на улице, директора предприятий, врачи в больницах, ветераны войны и даже маленькие дети.
Они знают Марата Раисовича Ахметгалина по его делам и поступкам, они называют его безотказным, мудрым, смелым и беспредельно чутким.

Марат Раисович, мой первый вопрос покажется вам неожиданным, но я почему-то хочу начать наш разговор именно с него. Что для вас труднее: быть хорошим или быть плохим?
Даже не знаю. Наверно, плохим быть сложнее.

А вы когда-нибудь хотели быть лучше, чем вы есть?
Нет.

То есть, когда вас хвалят, вы воспринимаете это нормально?
Мне кажется, что любому человеку приятно, когда его хвалят. Если есть за что.

Вы бы хотели, чтобы сейчас повторился комсомол и пионерские отряды?
Я думаю, что туда дороги нет. Это же была пропаганда линии партии.

Среди пионеров?
А вы хотите, чтобы пропагандой занимались уже в старческом возрасте? Наши дети более свободные, их в рамки загнать сложно. Два года назад мы вместе с Николаем Валяевым сняли фильм про подростков, я играл в нем отца одного из мальчиков. Смысл фильма заключался в том, что интернет, как некий потусторонний мир, уводит ребенка в другую реальность, отчего происходит изменение сознания. Фильм назывался «Присутствие», в нем было много мистики, но заканчивалось все хорошо.

Вы против реальности интернета?
Я понимаю, что есть современные вещи, без которых обойтись невозможно, но надо признать, что на психику ребенка зависимость от интернета все-таки накладывает свой отпечаток. Когда мы снимали фильм, моему сыну было четырнадцать лет, и я слишком хорошо понимал своего персонажа.

А если бы фильм был про вас, кто из актеров сыграл бы главную роль?
(Улыбается). Может быть, Квентин Тарантино. Мне очень нравится этот актер, и еще больше понравился, когда я узнал, что он не имеет никакого образования. Еле закончил школу, а снимает фильмы, за которые каждый раз получает Оскар. Просто красавец! С улицы пришел и такие вещи творит.

Помните фильм, где Квентин Тарантино появляется всего на три минуты в самом конце, а запоминается как главный персонаж?
Я не очень люблю смотреть фильмы. Мне больше нравится смотреть мастер-классы по фотографии, общаться с фотографами. Моя мечта – снять полнометражный фильм. Но это далекая мечта. Сначала надо более-менее сносно освоить фотографию, чтобы было не стыдно.

Для вас всегда важно осваивать все глубоко?
Однозначно. Когда увлекался рыбалкой, прочитал много книг про рыбную ловлю, посмотрел фильмы, принял участие во всех соревнованиях. Когда это увлечение меня отпустило, нашел себе другую отдушину – фотографию. Теперь учусь у лучших российских фотографов.

Кто из них для вас лучшие?
Сахаров, Рошап, Романов Сергей. Парень с физико-математическим образованием, а снимает шедевры. Фотография – это же не просто красивая картинка, это что-то большее. В ней важна глубина. Если фотография не вызывает эмоций, она пустая.

Скажите мне, пожалуйста, в девяностые годы у вас был кожаный плащ и малиновый пиджак?
(Смеется). Кожаного плаща не было – малинового пиджака хватило за глаза. Как бы сейчас это не было смешно, мы по-любому дети своего времени. Вот вы наверно в чулках не ходите, а в восемнадцатом веке это было нормально. Малиновый пиджак тоже был знаком успеха по тем временам. В эпоху тотального дефицита, когда все было по талонам – мыло, спички, масло, – когда со всеми продуктами была просто беда, мы с друзьями в ателье сшили себе малиновые пиджаки.

Какой случай заставил вас снять его?
Да я его надевал-то раза два всего. Он не был моей повседневной одеждой. И сейчас надеваю костюм, только если иду в белый дом. Люблю удобную одежду, а костюм – это больше одежда чиновников, это их футбольная команда. Я чиновником не являюсь и никогда не хотел им быть в принципе.

Почему?
Масса ограничений. Масса рамок, за которые нельзя выбегать. Маски, которые они снимают только дома. Я вообще никогда не работал от звонка до звонка. Распределение на заводы как раз закончилось, когда я учился на пятом курсе. Мы заканчивали институт, понимая, что в принципе никому не нужны и полностью предоставлены себе. Сразу после окончания института написали устав своей первой компании. Через год заработали первый миллион рублей – у нас была брокерская компания «Европа-Азия», мы работали с биржами Екатеринбурга, Кургана, в Челябинске с Эдуардом Теняковым. Мы были брокерами этих бирж, но в какой-то момент наша родная страна решила, что это неправильный путь развития, и все разом закрыла.

А где сейчас Эдуард Теняков? Он же был очень известным тогда.
Без понятия. Сейчас расскажу историю, как мы потеряли свой первый миллион. Мы заработали его перед новым годом, сели с друзьями и стали думать, что с ним делать. Машина тогда стоила десять тысяч, а у нас миллион. Поскольку мы являлись учредителями биржи Тенякова, у нас было два льготных места по полмиллиона рублей, а место на бирже стоило два миллиона. Думали, думали, и решили купить два этих места. Купить-то купили, а после нового года не смогли их продать, потому что указом президента биржи и их работа оказались под запретом. Так и остались у нас красивые сертификаты вместо денег. После этого я понял, что никогда со своей страной не буду играть в бумажные игры, потому что это сплошной обман.

А вы вообще в игры играете?
В преферанс, в блэк-джек. Но без всякой зависимости.

Если бы я попросила вас сравнить с игрой жизнь, с какой игрой вы бы её сравнили?
Мне кажется, что жизнь – это все-таки командная игра. Футбол, волейбол, хоккей. Многие сравнивают её с боксом, с другими единоборствами, но я думаю, что это не так. Одному в этой жизни прожить сложно. Можно прожить вне социума, но это будет убогая жизнь. Ты будешь изгоем – никому не нужным и никому не интересным.

Вы когда-нибудь пробовали промолчать целый день?
Нет, не пробовал. Но думаю, что смогу. Иногда такое ощущение, что мысли прыгают, как обезьяны, и для того чтобы их успокоить, нужно много – много тишины.

Вам знаком кризис среднего возраста?
Да я не замечаю ни возраста, ни тем более какого-то кризиса. Постоянно чем-то занят, мне все время нужно куда-то бежать.

То есть, вы всегда живете на скорости?
Да. И ездить тоже люблю быстро. В Челябинск еду не по трассе, а по деревням, так быстрее. Люблю, чтобы в один день укладывалось много событий. Вчера поехали вечером на охоту, взяли газовую плитку, пожарили картошку с мясом, постреляли вальдшнепов. Не попали, правда, ну и ладно. Зато возле речки постояли.

А что не попали?
(Смеется). Далеко летели.

Признаюсь честно: вы меня очень удивили своей визиткой. На ней только ваша фамилия и никаких регалий. Второй раз в жизни вижу такое.
Вы хотите, чтобы я написал, что я генеральный директор фирмы «Рога и копыта»? Зачем? На визитке достаточно фамилии и номера телефона.

Не нужна корона?
Нет, конечно. Не эти же вещи тебя украшают. Не визитки, не машины пафосные, а дела. То, что ты сделал, и что после тебя останется – вот что важно.

Мне очень интересно, хотели бы вы, чтобы в Златоусте одну из улиц назвали улицей Марата? Получилось бы, как у Розенбаума: на улице Марата я счастлив был когда-то…
Думаю, что я этого не заслуживаю. Надо очень сильно постараться, чтобы улицу назвали в честь тебя.

И все-таки? На какой улице вашего города вам хорошо на душе?
Если то, о чем вы фантазируете, когда-нибудь сбудется, то это будет совершенно новая улица. Я уже много раз говорил нашим градостроителям: ну почему вы называете улицы так торжественно и скучно? Почему поселок Гидростроителей? Пускай будет Вишневая улица, Садовая, Солнечная – это же так красиво!

Когда ваши дети были маленькими, вы читали им сказки?
Не читал, а рассказывал.

А внукам сейчас читаете?
Внуки смотрят мультики в айпаде, им мои сказки не интересны. В прошлые выходные проводил с ними фотосессию. Собрал всю семью, тещу посадил в самый центр. Красиво получилось. Потом жена приготовила мои любимые манты.

Любите узбекскую кухню?
И узбекскую, и русскую. Люблю простую еду: картошку, огурцы соленые, вареные яйца. Еще люблю японскую кухню. У них такое вкусное мясо, обалдеть. Они, наверно, своим коровам каждый день массаж делают.

Вы можете приготовить необычное блюдо, чтобы удивить своих близких?
Я не люблю готовить, не умею. Готовка – это отдельный вид творчества, особенно для мужчины. И просто приготовить блюдо – не особенно интересно. По своей натуре я всегда хочу сделать лучшее. В свое время попытался сварить борщ. Открыл книжку «О вкусной и здоровой пище», полдня стоял у плиты, сварил все, как положено. Потом попробовал и понял, что эта вещь несъедобная. Вылил все в унитаз и больше никогда не готовил.

Что вам не понравилось? Что не так, как у жены, получилось?
Вообще! Ни с кем я не сравнивал, просто есть это было невозможно! Любое блюдо может быть вкусным, но это было невкусным. Помню, как в девяностые годы мы готовились к Новому году, пельмени все вместе лепили. Мне кажется, что это был отдельный процесс – подготовка к Новому году. Собирались раза по три – делали пельмени, потом их съедали, потом снова делали. Жалко, что сейчас мы все это потеряли. Ожидание Нового года было дороже самого нового года.

Сейчас у вас есть ожидание дня рождения?
У меня вообще странное ощущение – чем дальше живу, тем больше не люблю свой день рождения. Происходят какие-то процессы разочарования, и ты понимаешь, что самые близкие люди – это твоя семья и твои друзья.

Вы не любите, когда вам льстят?
Да мне особо и не льстят. Не в этом дело. Хочется не праздника и веселья, а спокойствия и душевности. Старею, наверно. Как у Розенбаума: и мусор выносить иду в кашне.

«Налетела грусть, что ж, пойду пройдусь, мне её делить не с кем…»
Да, как-то вот так. Прошли времена залихватского веселья.

«Может, скажет кто: климат здесь не тот…»
(Улыбается). «А мне нужна его сырость…»

Вам нравится Ленинград?
Очень. На протяжении многих лет. Целая масса песен – в них столько смысла и философии.

Вы про группу сейчас говорите или про город?
Про группу, про музыку. В самом Ленинграде никогда не был, только пролетом, в Пулково.

Вы, кстати, похожи на Сергея Шнурова. Вы не знакомы с ним лично?
Несколько лет назад он приезжал в Златоуст, но меня не было в городе, поэтому познакомиться не удалось. Его первая жена Лариса училась со мной в одном классе, потом уехала в Питер и вышла за него замуж. Потом у этого парня было много других жен, насколько я знаю.

Вы помните момент, когда впервые увидели свою жену?
Конечно. Марина работала лаборантом на кафедре марксизма-ленинизма и училась на вечернем отделении, а я только пришел из армии и вернулся к учебе в институте. Помню, как пришел знакомиться с её родителями. Я вырос в простой семье – мама работала контролером на заводе имени Ленина, отец был плотником, а в семье Марины царил совсем другой мир. Её папа Леонид Иосифович был заместителем начальника цеха, мама работала главным лаборантом. Поначалу я даже стеснялся, но они очень быстро приняли меня как родного. Марина потом рассказывала, что её мама была против, говорила ей: ну зачем тебе татарин, у тебя что, мальчиков нормальных нет? Сейчас Нелли Ивановна во мне души не чает. Она живет через дорогу от нас и каждое утро приходит к нам в дом. Вы бы видели, какие красивые цветы она выращивает! Она у нас профессор – садовод.

Вы любите цветы?
Я вообще люблю все красивое.

Может быть, через объектив фотоаппарата вы как-то по-особенному видите мир?
Не по-особенному, а по-другому. Я фотографирую с детства: школьные походы, спортивные соревнования, праздники, семейные застолья. В третьем классе родители подарили мне фотоаппарат «Смена», с тех пор я себя без фотографии не мыслю. Желаю каждому человеку заняться фотографией, потому что через объектив мир становится красочнее. Вот так смотришь – он серый. А через объектив совсем другой. И свет другой, и цвет другой, и жизнь маленько другая. Через объектив ты можешь все эти вещи прибавить.

Что может вызвать у вас слезы?
Многое. Я вообще очень сентиментальный человек. Такой же сентиментальной была моя мама. Недавно был Курултай, я принимал в нем активное участие, потому что считаю это очень важным для развития страны, для сохранения традиций нации. Там было много трогательных моментов, все не перечислишь. В день Победы поздравляли ветеранов – мусульман. В прошлом году их было тринадцать, в этом году осталось только шесть. Среди них есть танкист Гаптульбар Хайретдинов, ему девяносто три года, он прошел всю войну, похоронил три экипажа. Последний экипаж он потерял уже в Европе. Они попали в окружение, и молодой неопытный командир танковой роты сказал, что все равно нужно идти вперед. Танкист пытался спорить, говорил, что ни в коем случае нельзя подниматься на бугор, убеждал командира, что если они выйдут на открытое место, их сразу же снесут. Но командир стоял на своем, и солдат был вынужден подчиниться приказу. Они вышли на этот холм, и их танк сразу же сняли самой прямой наводкой. Бойцы погибли, Гаптульбар всех сам похоронил, снова встал в строй, получил новый танк, и опять пошел в бой. Я не могу без слез слушать его истории. Или вот сегодня : звонит мне заслуженный ветеран Антонина Павловна, у которой вся грудь в орденах: Маратик, помоги, дочка в больнице после операции в гнойное отделение попала! Позвонил заведующей отделением, она говорит: мы делаем все возможное, Марат Раисович. Я знаю, что врачи делают все, что могут, но они работают в таких кошмарных условиях, слов нет.

Люди могут так просто вам звонить?
Почему нет? Я всю жизнь живу в Златоусте, многих знаю. Сейчас взяли под свою опеку приют «Алые паруса». В прошлом году в нем было двадцать четыре ребенка, в этом году уже сорок два. Смотреть на это больно. Родители отдают своих детей, потому что не могут обеспечить их банально едой. Вот мы ходим – из приюта к ветеранам, из дома ветеранов – в приют. Ветераны вяжут носки, варежки, мы несем это детям. Очень трогательно. Говорить не могу, ком в горле. – Марат, не за это мы воевали, не за это погибали, – говорят ветераны. Вот какой заботой мы должны заниматься, вот чем должны проникнуться. Конечно, Сирия важна, и Гондурасы все важны, но эти проблемы важнее в тысячу раз, они архиважные. Людей не обманешь, они все видят.

Вы считаете, что Сирия важна?
Может быть, там есть экономические цели, и нужно воевать и побеждать, но я этого не понимаю. Какие экономические цели? Нефть? Газ? Своей страной надо заниматься. У нас своей территории столько, и своего газа и нефти столько, но мы до сих пор не поняли, что с этим можно делать. В прошлом году я был на рыбалке в Якутии, мы спускались верст пятьсот по реке Лена, там от берега до берега никто не проживает! А эту территорию можно осваивать, использовать на развитие страны. Вообще, в моем понимании мы должны жить не хуже, чем арабы в Дубаи. Потому что у арабов только нефть, а у нас, кроме нефти, еще алмазы, руда, уголь, газ.

Тогда почему же мы живем хуже арабов?
Видимо, время еще не пришло. Должен прийти человек, который от Бога. Арабы же тоже были кочевниками, потом пришел шейх Заиде и сказал: ребята, давайте будем заниматься своей страной и своими людьми, давайте перестанем воевать, у нас же все есть. И за двадцать пять лет построил оазис в пустыне. В честь Заиде потомки построили мечеть, это самая красивая мечеть в мире.

Неужели дело только в личности? Разве менталитет русских людей разрешает нам много работать?
Очень важна личность первого человека. Посмотрите на Северную и Южную Корею. Народ-то один и тот же. В Южной Корее все процветает, а в Северной просто беда. Или та же Германия – после раскола страны разница в развитии оказалась гигантская. По поводу того, что русские ленивые, я не согласен. У нас очень много умных талантливых людей. И образование у нас хорошее в свое время было, не то, что сейчас. Сейчас из системы образования сделали коммерцию. В моем понимании, происходит чистейший подрыв государства российского. Вместо образования мы теперь продаем людям дипломы. Эти вещи еще страшнее, чем коррупция, это надо выжигать каленым железом. Потому что это будущее нашей нации. Масса вопросов, которыми нужно ежедневно заниматься внутри страны – здравоохранение, образование, культура. Может быть, в Москве и Питере музеи находятся в нормальном состоянии, но в Златоусте с Краеведческим музеем просто беда. А Россия – это не только Москва.

Как вы думаете, почему так получается?
Потому что у нас вертикаль власти, и все деньги находятся в центре. У нас нет баланса, который необходим для того,чтобы система работала слажено. С одним спущенным колесом даже самая дорогая машина никуда не поедет. Нужно дать возможность людям, которые живут на своих территориях, самим решать, что им делать с деньгами, которые они зарабатывают. Вот вы говорите про лень, а я с вами не согласен. Причина не в лени, причина в безмолвной одобряемости, присущей нашему народу. Все гадости, которые творились в стране, всегда безмолвно одобрялись. Если бы у русского народа не было бы такого холопского менталитета, никакой Ленин не смог бы поставить с ног на голову половину земного шара.

Ваш друг Сергей Щипицын рассказывал мне, что в период темной полосы в его жизни он всегда ощущал вашу поддержку, несмотря на то, что некоторые действия по тем временам были за гранью возможного.
А Сергей не рассказывал вам, что я тоже все годы нашей дружбы ощущаю его поддержку? Помню, еще в институте, он придумывал для нас всевозможные стройотряды, где мы зарабатывали деньги. Ремонтировали свинарники, строили коровники. Однажды Сергей договорился с горкомом комсомола, и мы получили наряд на укладывание трамвайных путей в Златоусте. Я тогда похудел на пятнадцать килограммов, но рельсы мы положили как надо.

За эти годы вы построили разноплановый бизнес: фабрика, строительство, гостиницы, торговля. Как вам это удалось?
Дело же не в направлениях, дело в людях. Можно заниматься хоть чем, если найти профессионалов. Если бы я решил открыть ресторан и заниматься им самостоятельно, я бы потерял деньги. А если есть человек, который в этом деле понимает и сможет сделать это качественно, тогда можно открывать ресторан. Во всех направлениях нашего бизнеса есть люди, которые за них отвечают. Заработать первый миллион может почти каждый, а чтобы сохранить его и приумножить, нужны преданные люди. Вот в чем фокус.

Идеи развития бизнеса рождаются в вашей голове или в головах этих людей?
На начальном этапе, когда идет становление, идеи идут от меня, я контролирую все. Но когда мы понимаем, что директора компаний уже выросли, сами могут принимать решения и нести ответственность, к ним приезжать уже не нужно. Если только это не принципиальные стратегические или политические вопросы. Все очень просто – дай человеку свободу, получишь преданность. Если ты этого не сделаешь и будешь постоянно над ним довлеть, ничего не получится. И человек рано или поздно от тебя уйдет, и ваши отношения будут испорчены.

Есть ли у вас сейчас мечта, которая выражается в деньгах?
Нет. Я никогда не хотел яхту или самолет. Никогда не хотел безумно дорогую машину. Однажды, правда, купил такую и через неделю подумал: на фиг она мне нужна? Поехал на ней на охоту, потом на рыбалку, и понял, что это вообще не моя машина. Из шикарной белой она быстро стала чумазой, её нужно было постоянно пылесосить, да и снасти в ней не помещались. Недолго думая, продал её ребятам с «Магнезита», они перегнали её в Москву. Все-таки, моя машина – это Лендкрузер. У меня там и для охоты все лежит, и горные лыжи со сноубордом зимой.

Слушаю вас и удивляюсь. А есть в жизни что-то, что вы не умеете?
(Улыбается). Рисовать. Пытался научиться, пригласил преподавателя по рисованию, он учил меня рисовать яблоки, черепаху, но я понял, что это не мое! Надо иметь бешеную усидчивость, а я не могу долго сидеть на одном месте, у меня другой склад характера. И еще я совсем не знаю английского, но меня это не напрягает. Однажды был с экспедицией во Вьетнаме, мы зашли очень далеко, в дельту реки Меконг, а там вообще никакого языка не знают. И мы общались жестами. И билеты покупали, и с голоду не умерли. Нелегкий, кстати, был маршрут.

Зачем вам это? Так не хватает адреналина?
Мне нравится жизнь. Я хочу успеть многое в ней увидеть.

Были когда-нибудь ситуации, когда вы были на грани?
Конечно, и не один раз. Еще молодыми мы были в Крыму, и я решил понырять с аквалангом. Это было двадцать пять лет назад, и акваланги, похоже, остались еще от фашистов – такие ржавые они были, и кислорода в них было на час максимум. Меня это не остановило, я попросил завязать на мне акваланг и пошел в море. В какой-то момент из-за перенасыщения в крови азота происходит эйфория, и ты не чувствуешь глубины погружения, ты летаешь в воде. Вот я плавал, плавал, и кислород в баллоне закончился. Всплываю наверх и не могу отвязать баллон – он как прилип. Пошла волна, а я от берега очень далеко. И вот я с этим баллоном потихонечку начинаю плыть к берегу, а там кругом скалы, и я нигде зацепиться не могу. Пытаюсь, но не могу. Наглотался воды, сил уже нет, все руки в кровь ободрал. И вдруг набегает огромная волна, поднимает меня на самый верх, и мне удается попасть в расщелину рукой. Повис, отдышался, поднялся на берег и с трудом нашел место, откуда вошел в море. Помню, жена бежит навстречу, плачет: тебя не было больше двух часов!

Вы никогда не задумывались, кто вас спас?
Море. В нем всегда одна волна больше, чем все остальные.

Вас спасла ваша жена. Её имя переводится как «морская».
Без Марины меня бы не было. Если бы не встретил её тридцать лет назад, жизнь сложилась бы совсем не так. Без нее ничего бы не было.

Какое чувство для вас сильнее: любовь или страх?
Любовь. Однозначно. Однажды смотрел фильм про пингвинов, они меня поразили – стая пингвинов идет далеко-далеко, чтобы продолжить свое потомство. Они встают в отряд, друг за другом, и идут сотни километров до того места, где смогут отложить яйца. Часть пингвинов по дороге погибает. Что ими движет, если не любовь? Сила жизни, желание продолжить её – это очень круто.

Как бы вы назвали книгу про свою жизнь?
«Путь».

В жизни каждого из нас есть попутчики – это люди, которые какое-то время идут с нами рядом, а потом мы с ними расстаемся. И есть проводники, сталкеры – люди, которые всегда толкают нас вперед. И даже если жизнь нас с ними по каким-то причинам разводит, они всегда живут в нашем сердце.
Согласен.

Кто для вас является проводником?
Сергей Олегович Щипицын. Иногда так замотаешься, закрутишься, еще и сам все усложнишь, а потом разговариваем с Сергеем, и он говорит: что сложного-то, Марат? Он умеет из одного сложного дела сделать пять простых дел, и все становится очень просто и понятно. Вообще, жизнь – довольно-таки простая вещь, если её не усложнять.

Когда я готовилась к нашему разговору, я попросила Сергея Щипицына придумать для вас последний вопрос. Он сказал: спроси у него, в чем рецепт счастья для всего человечества? Вот, спрашиваю.
Услышать друг друга. Вот и все. Нам больше не нужны Билы Гейтсы или очередной Стив Джобс, мир уже достаточно всего создал. Нам нужны люди, которые смогли бы внести в нашу жизнь терпимость, спокойствие, веру и любовь.

Мне всегда казалось и кажется, что всякое другое чувство, кроме беспредельного, ничего не стоит и не имеет смысла. Нельзя быть немножко влюбленным, нереально быть чутким, обозначив для этого рамки, невозможно прожить яркую жизнь где-то с краешку. Способность вкладывать в то или иное событие пронизывающее тебя чувство – редкий дар для любого взрослого человека, но именно эта особенность способна выделить его из толпы и помочь удержаться на гребне волны даже в условиях девятого вала.

Pin It on Pinterest

Share This