+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Челябинский журналист Мария Орлова три года назад переехала в Симферополь. Как раз вскоре после того как. Специально для журнала «Миссия» Маша написала заметки о том, что такое теперь Крым: в ощущениях, декорациях, продуктах, ценах, героях и настроениях.

Три года назад нам предложили в рабочих целях переехать в Крым – референдум, вежливые люди, «Крымнаш». Мы с мужем подумали: Коктебель волошинский, Херсонес Таврический, тенистые улочки, морской бриз, «А почему бы и нет?». Ну и поехали.

Тенистые улочки были в наличии – милая южная провинция. На перекрестках, вдоль заборов, бабушки продают кулечки с лепестками роз – на варенье. На вкус получится – как духи с сахаром. Под платанами и каштанами бродят вереницами кошки, ездят советские «жучки» и ходят очень разговорчивые люди. И очень вежливые. Пока покупаешь конфет к чаю, узнаешь о кондитерских пристрастиях родственников продавщицы, которая видит вас впервые. Рассчитываешься в магазине и попутно узнаешь от кассирши, как лучше приготовить куриные крылышки, которые купила. Даже на пешеходном переходе с людьми, идущими навстречу, можно обсудить манеры лихача, пролетевшего на красный вот только что у вас под носом. Всё – как дома, все – как свои. Морской бриз? Его приносят троллейбусы, что курсируют из Алушты и Ялты в Симферополь.

Хозяин первого снятого в аренду дома – лукавый и умный крымский татарин средних лет Сулейман Умерович с княжеской приставкой «Бек» в фамилии. Он готовит плов в большом казане в домашнем саду, засаженном персиками, виноградом и розами. Эх, братцы. К хорошему быстро привыкаешь. Сулейман из депортированных, значительную часть жизни прожил в Узбекистане, вернулся с семьей сюда, на родину, потому что «жизнь у человека одна и прожить ее надо в Крыму». Между прочим, должна сказать, что статистика крымского референдума – 96 процентов «за» присоединение к России – на российском берегу вызывала сомнения, но оказалась правдой. И даже среди крымских татар были и остаются такие, как Сулейман – сторонники России и ее правительства. Поговоришь вот так с Сулейманом и начнешь сама себе завидовать, что прожила всю жизнь в такой прекрасной стране.

Сулейман Умерович, наливая душистого чаю в своем персиково-розовом саду, учил правилам крымского общежития: как продать квартиру без уплаты налогов, куда занести 400 долларов («Кто же у нас согласует переделку с БТИ?») и даже как общаться с отделочниками в квартире. Погружение в крымскую среду давало понять, что неформальные правила здесь работают куда эффективнее формальных, то есть закона.

Крым открыт и самовлюблен, как счастливый абориген затерянного в джунглях племени. Местные жители страшно обижались, когда приехавшие на волне референдума россияне как один характеризовали Крым: «Как у нас 20 лет назад». Здесь в скверах и парках до сих пор стоят советские бетонные скульптуры, похожие на курочку с цыпленком, лошадку и черепашку. Если бы не свежая подкраска, поди узнай последнюю в бетонной горке с четырьмя торчащими из-под низу бортиками-лапами. При этом страшные бетонные курочки до сих пор популярны, потому что современные детские игровые комплексы с качелями и домиком, как у нас, – тут почти экзотика. Что вы, на такую новую площадку во двор редкой новостройки мамы привозят детей на маршрутках из соседних районов.

Поликлиники в районном центре могут быть такими, как 20 лет назад – с узкими коридорами, выкрашенными синей краской, тусклой лампочкой, с линолеумом, прибитым к полу гвоздями, и написанными оранжевым маркером табличками, видимо, для незаурядных грудничков, умеющих читать: «Хочешь быть здоровым – пей грудное молоко!». Дороги могут быть как 20 лет назад – разрушенные штормовыми дождями и не ремонтированные десятками лет – по всему полуострову.

Курортный сервис может быть как 20 лет назад: с фанерными домиками по 90 – 150 рублей в сутки, на панцирной кровати, умывальник на улице, но, как говорится, «на первой береговой линии», море плещется в 15 метрах. Справедливости ради надо сказать, что та «первая линия» за 150 рублей в сутки закрылась два года назад – берег обрушился в море. В санаториях известных, но не очень дорогих – та самая бабушка из рода вахтерш, как 20 лет назад, не улыбнется при встрече гостей.

Крымчане были уверены, что власть может быть плохая, но Крым хорош по определению. Съездив после референдума в соседний Краснодарский край, к которому они тоже как бы присоединились, крымчане с удивлением обнаружили, что и дороги там лучше, и сервис – современный, и персики там тоже есть, и даже огурцы – дешевле. «Юг-юг! – думалось при переезде в Крым. – Море, солнце, помидоры круглый год, спелые и не узбекские…» А оказалось, что огурцы выращивать в Крыму – сложно, особенно после вхождения в состав России. Их же поливать нечем: мало того, что засуха, так еще и водоканал Украиной перекрыт. Рис, к примеру, вообще перестали выращивать – нечем поля заливать. Но вишней, абрикосами, шелковицей или грецким орехом можно перекусить прямо на ходу – деревья растут повсеместно, в парках и на обочинах дорог. Камушком по скорлупе – и орех молочной спелости готов к употреблению.

Обветшалая «социалка» глубоко дотационного региона хорошо заметна на побережье особенно туристам, приехавшим в «наш Крым» из любопытства или ностальгии. Проржавевшие навесы от солнца и шаткие причалы на городских пляжах, заборы, уходящие в море, отгораживающие территорию дорогих отелей, беспорядочная до абсурда (не говоря уже о законности) застройка прибрежной полосы. В районе «Артека», например, комплекс разномастных разностилевых многоцветных отельчиков, прилепленных друг к другу плотно, как в ЛЕГО, называются «Санта-Барбарой». Неизменная, как и 20 лет назад, вареная с солью кукуруза на пляже по 50 рублей за початок. Все – следствие простой арифметики: в 2014 году, в год референдума, бюджет Крыма составлял 5,4 млрд гривен, то есть 21,6 млрд рублей, сегодня – 131,6 млрд, и бюджет остается дефицитным.

– Я не понимаю россиян вообще, – говорит мне с апломбом соседка Настя, ухоженная молодая жена успешного крымского бизнесмена, гуляющая с детьми вокруг песочницы в леопардовом платье. – Я, крымчанка, на месте россиян в этот Крым не ездила ни за что! Потому что в Турции за эти деньги – шесть звезд и вообще все включено!

Соседки собрались вокруг песочницы обсудить планы на летний отдых: крымчане тоже ездят к морю в гостиницы, спа, апартаменты и съемные дома. Кто-то рассказывает, что у родственников гостиница на южном берегу, и вот каждый август и сентябрь дети в отеле – со рвотой и поносом: море прогревается, дети глотают воду, в которой все канализационные стоки, вы понимаете, да – все эти бактерии на берегу…

Логика местной жизни удивляет не меньше, чем торчащие отовсюду «уши» советского быта. Смотрите.
Хотите квартиру в новостройке? А зачем? Ведь в Крыму все живут в своих домах! – и при сумасшедшем спросе на новое многоэтажное жилье его строят очень мало и бестолково. Хотите место на придомовой парковке? – Напрасно, все места выкуплены первыми жильцами, а признавать равные права собственников – зачем? Тем более, что и прав на придомовую территорию ни у кого нет: застройщик, введший дом в эксплуатацию пять лет назад, до сих пор не оформил землю под ним. Зачем в России не любят коррупцию? Ведь при Украине было очень удобно, например, заплатить за улучшенное питание ребенка в детском саду – и пусть он ест на глазах у тех, кто не заплатил. Зачем…

Или вот, скажем, «Почему?» – почему бы не иметь в пятиэтажке квартиру с двухэтажным эркером, если его легко прирастить за счет балкона и подбалконной ниши – в каждом симферопольском дворе можно встретить такое жилье на первых этажах, со стеной, не только образующей цокольный этаж, но еще и вынесенной вперед на полметра от фасада. Почему бы не торговать китайскими сувенирами и не жарить шашлыки в заповеднике, если туда приезжают толпы туристов – ведь плато горы Ай-Петри от этого не испортится, как почему-то написано в природоохранном законодательстве. Почему бы не пользоваться привычной «системой фильтрации» канализационных стоков в море – в виде двух решеток от панцирной кровати! Ведь до сих пор это обстоятельство не вызывало ни у кого вопросов и удивления.
Принципы своего общежития крымчане легко оправдывали. Однако очень рассчитывали на перемены после присоединения к России, в отношении которой были полны иллюзий.

– Я просыпалась первые дни и думала: что-то случилось? ах да, мы же в другой стране живем! – говорит, покуривая в отдалении от песочницы Наталья, сотрудница крымского МВД, переодетая для прогулки с ребенком из формы в джинсы и жилетку цвета фуксии. – Мы были так рады, особенно первые дни. Мы реально понимали, что если бы не Путин, Украина бы разместила здесь какие-нибудь части… Сейчас немного… непонятно. Ясно, что Крым нужен как стратегический объект, а на людей всем плевать… При Украине было все просто: снег с дорог или убирали нормально, или не убирали совсем. А тут насыпали реагента – все в грязи и разметку смыло. Дороги если строили, то строили качественнее. Или объясняли: «Все так плохо, потому что денег нет». Сейчас смотришь по ТВ новости: вроде деньги есть, а где результат? При этом, что характерно, все новости – в будущем времени: и это будет, и то, и пятое-десятое…

Было бы несправедливо не замечать в Крыму его плюсов, видимых и невидимых, из которых невидимые наиболее любопытны. Конечно, тут тоже есть современные отели (правда, они не по карману самим крымчанам), прекрасные аквапарки, торговые центры, в конце концов. На месте и открыточные красоты, и прекрасные дикие места. Историю у Крыма не отнять, с его Херсонесом, крепостями генуэзцев, средневековыми городками в горах, от которых остались живописные развалины, Чеховым и Пушкиным, наконец, и даже советскими подлодками в Балаклаве – богатый, вообще-то, источник для развития всесезонной туристической инфраструктуры.

Крым – провинция, живущая медленно и с южной ленцой. В Севастополе, Ливадии, Ялте и Гурзуфе – милых городах с белыми домами на синем фоне неба и моря, с платановыми аллеями и огромными лестницами – очарование русской провинции, императорско-дворянской, военной, советско-романтической. В районе Бахчисарая, на территории которого стояли столицы Крымского ханства – средневекового востока. Даже в привычной для всех коррупции можно обнаружить что-то от Салтыкова-Щедрина.

Во всем крымском образе жизни – словно одесский юморок. Во время «блэкаута» народ сохранял добродушие. Рынки и небольшие магазинчики торговали при свечах, самые крупные, типа «Ашана», создали системы альтернативного энергообеспечения. Сетевые маркеты размером с «Пятерочку» приспособились по-своему: при отключении света магазин закрывали, выносили к дверям одну кассу, подключаемую к генератору, – к ней выстраивалась очередь. По темному торговому залу бегали несколько продавцов и выполняли заявки ожидающих у входа покупателей: хлеб, молоко, носки 43-го размера – любой неприхотливый набор. Итогом крымского «блэкаута» стал рост рождаемости через 9 месяцев на 11 процентов. Порой кажется, что в самой этой народной незлобивости (выключим из нее специфику межнациональных взаимоотношений) тоже – советский консервант. Межличностные отношения будто не затронуты разрушительной меркантильностью эпохи наступившего вокруг крымских границ капитализма.
– Приезжаю в Москву, захожу в МВД в лифт и по привычке со всеми здороваюсь, – несколько недоуменно рассказывает Наталья. – И вижу, как люди готовы на стену лифта залезть от неловкости – настолько в России это не принято. А мне от такой реакции дико.

Туристов нынче мало в отличие от прошлогоднего сезона, когда на курортных трассах по автомобильным номерам можно было изучать росийскую географию. Сегодня чаще встречаются номера украинские. Тенистые улочки, морской бриз, уличным кошкам я теперь, как все наши, выношу рыбные головы и мясные хрящи. Если не смотреть новости и не бывать в госучреждениях, то в Крыму, таком старомодном и таком домашнем, мало что изменилось, не считая того что с переходом на рубли все подорожало. Россия куда медленнее входит в его состав. Да и нужно ли?

Продолжение «Крымнаш. Год спустя» читайте в №152: Август 2018

Pin It on Pinterest

Share This