Конечно же, я далека от мысли, что эта молодая и стильная женщина вывела некую формулу успешности в жизни, или нашла какой-то логарифм преодоления житейских преград. Разумеется, ничего такого экстраординарного она не изобрела, но, тем не менее, слушая её спокойный, уверенный голос, невольно появляется ощущение, что она знает и понимает чуточку больше, чем многие из её сверстников.
Почему возникает это чувство? Трудно ответить сразу. Может быть, ещё раз вспомнить всё, о чём мы говорили с Ириной Воропановой, преподавателем мировой экономики Челябинского филиала Российского государственного торгово-экономического университета, кандидатом экономических наук, вспомнить и тут же, на ходу, выделить эти яркие чёрточки, создающие её особое, неповторимое лицо?
— Вам не скучно общаться со строгими чётко заданными формулами? Мне, например, кажется, что в вашем «математическо-экономическом» мире так мало места для красоты, творчества, вдохновения…
— Вы ошибаетесь. Я могу много и долго говорить на эту тему. На мой взгляд, это прекрасный, удивительный мир, который хранит массу открытий, откровений. Он никогда не будет познан до конца и раскрывает свои тайны только тем, кто по-настоящему влюблён в него.
— Как, например, вы?
— Да, я уже давно, с раннего детства, поняла, что именно здесь — моё предназначение. Именно в точных науках, уже с первых классов школы, я чувствовала себя как рыба в воде: легко и комфортно. Возможно, сказалась генетическая предрасположенность: моя мама — учитель математики, папа — инженер. И когда, в 1991 году, я окончила школу, круг моих интересов был уже определённым образом очерчен.
— Я представляю, как любопытный читатель сейчас пробует подсчитать, сколько вам лет?
— Не надо мучиться, я не скрываю свой возраст. Мне — 30.
— Вы считаете, что современная женщина должна быть сильной?
— Я вообще не люблю однозначности и одномерности. Знаете, например, в экономике всё очень многомерно и разнопланово, так и в женщине должно быть всего понемногу. Как это ни парадоксально звучит, но шарм сильной женщины заключается в её слабостях. Мне кажется, это большое искусство — всегда оставаться женщиной, а сильная ты или слабая, зависит от конкретных обстоятельств в конкретный момент.
Сама я не люблю жаловаться и плакаться в жилетку. Считайте, что у меня всё гладко и замечательно, что мой жизненный путь устлан розами.
— И всё-таки, неужели у вас нет никаких слабостей? Или давайте лучше я задам вопрос по-другому: что бы вы хотели изменить в своём характере?
— Знаю, например, совершенно точно — я чересчур доверчива. Множество раз обжигалась, но уроки для себя извлечь не могу. Через какое-то время вновь наступаю на старые грабли, опять мучаюсь, переживаю, рассчитываю впредь быть более осмотрительной.
Иногда мне мешает в жизни излишняя обязательность и пунктуальность. Эта черта передалась по наследству нам с сестрой от родителей. С одной стороны, это нормальное качество человека, но попробуйте жить с ним, когда многие люди вокруг тебя не отягощают себя такими обязательствами.
— Наверное, и стремление к преподавательской деятельности у вас тоже наследственная черта?
— Я никогда не хотела быть учителем. Слишком много отрицательных эмоций вызывала у меня мамина работа: помню, как она все вечера напролёт сидела, склонив голову над тетрадями, задерживалась в школе на родительских собраниях, или как мы с ней ходили по домам «выяснять отношения» с родителями нерадивых учеников. Это было в Копейске, и мамины ученики жили в частном секторе. Зима, мороз, кругом непроглядная темнота, мы с мамой бредём по неосвещённой улице, пытаемся разглядеть номера домов. Пока мама проводила разъяснительную беседу с родителями двоечника, я думала только об одном — как мы пойдём обратно. Разве после всего этого я могла мечтать о профессии учителя?!
Преподаватель в высшем учебном заведении — это уже совсем другое. Хотя с первокурсниками тоже приходится заниматься воспитательной работой. Они поначалу неорганизованны, не всё сразу могут понять, что теперь у них началась принципиально новая жизнь.
— А сама Ирина Воропанова, поступив в вуз, сразу это поняла?
— Мне кажется, да. Я очень хотела быть экономистом. Узнала, что в Свердловском институте народного хозяйства есть специальность — мировая экономика, и решила туда поступать. Но родители меня отговорили. Тогда, в начале 90-х годов в стране была очень нестабильная ситуация не только в экономическом плане, но и в криминальном. Они не могли представить, как я, домашняя девочка, буду жить одна в чужом городе, в общежитии. Я постаралась их понять, ощутить переживания мамы. Мне совсем не хотелось, чтобы они страдали, и это чувство оказалось сильнее моих личных амбиций. Папа предложил мне другой вариант — специальность «технология машиностроения» в нашем ЧПИ.
Скажу без ложной скромности, что поступила туда без особого труда. Помогли занятия в заочной школе при МГУ. Это было, когда я училась в десятом классе. Мне по почте присылали задания, и я сидела над ними практически каждый день. Они были очень сложными и вообще принципиально отличались от школьной программы. Зато это было безумно интересно.
Вот так я оказалась в ЧПИ. Занималась в лаборатории машинной сварки, где пахло машинным маслом, гудели станки. Одним словом, ощутила все прелести производства.
— Получается, что вы смирились с таким положением, похоронили свою мечту?
— Нет, никогда у меня не возникало чувства смирения. Я знала и верила, что рано или поздно своего добьюсь. А почему и там я училась с вдохновением? Во-первых, потому что люблю учиться. А во-вторых, скажу честно, что меня просто затянула студенческая жизнь.
У нас в группе, как и на других технических специальностях, были практически одни парни. Среди них — много медалистов, они действительно хотели учиться и учились по-настоящему. Большинство — иногородние, жили в общежитии. Помню, нам задавали очень много домашних заданий: лабораторные работы, чертежи по начертательной геометрии. Готовили «уроки» все вместе в общежитии. Парни где-то нашли огромный круглый стол. Мы рассаживались вокруг него с чертежами, учебниками, и — вперёд, до победного конца.
Позже мне очень не хватало этой атмосферы праздника «получения знаний», но с другой стороны, я рада, что всё-таки испытала это чувство.
— Вы сказали, что любите учиться. А учить других вам тоже нравится?
— Иначе, наверное, я бы не работала преподавателем. У меня есть младшая сестрёнка. Она родилась, когда мне было пять лет. Я очень хорошо запомнила тот день, когда мы с папой забирали их с мамой из роддома. Январь, холодно. Мы такие торжественные явились в роддом. И тут вдруг выяснилось, что забыли взять валенки для мамы. Пришлось возвращаться. А имя для сестрёнки выбирала я сама. Решила назвать её Леной. Родители не возражали.
Когда она подросла, я активно взялась учить её, даже «школьный» журнал завела. Правда, Лена активно сопротивлялась моему педагогическому натиску. А вообще-то мы с ней очень дружны. Родители всегда очень много работали. У нас в семье до сих пор вспоминают мои слова. Когда я встречала отца с работы, то спрашивала у него: « Папа, а ты навсегда пришёл?» Поэтому забота о сестрёнке была и на моих плечах. Утром отводила её в детсад, а вечером, после своих занятий в музыкальной школе, забирала домой.
— И всё-таки вернёмся к вашей мечте. Как мы понимаем, она сбылась. Что же надо такое сделать, чтобы это произошло?
— Действовать, решаться, рисковать, не бояться ошибок.
— Вы так и делали?
— Да. Я узнала, что и у нас в Челябинске, в нашем институте, в то время он назывался по-другому, появилась специальность — мировая экономика. В ЧПИ я проучилась уже два года, и как вы, наверное, поняли, что мне не было там плохо. Кто-то не понимал моих терзаний: зачем бросать, когда всё получается.
Родители ни на чём не настаивали. Просто сказали, что в любом случае поддержат меня. В общем, надо было решаться, и я сделала свой выбор сама. Как оказалось, он был правильным. (Оставить вуз, где успешно проучилась два года на конкретной, опробованной десятилетиями специальности, ради мало кому известной и мало кому понятной тогда мировой экономики? Не забывайте, что было это в 1993 году. — Авт.)
Психологически трудно было представить, что я вновь студентка первого курса. Но я старалась не думать об этом, а просто поглощала знания. Сидела не всех занятиях на первой «парте», чтобы всё видеть и всё слышать, и не дай бог, ничего не пропустить. Кафедра мировой экономики тогда только формировалась.
В то время ею заведовал очень талантливый преподаватель, кандидат экономических наук Михаил Владимирович Каретников. Он сразу поставил перед нами — и преподавателями,
и студентами — достаточно высокую планку, ниже которой опускаться было просто стыдно.
Наша специальность — «мировая экономика» — диктовала очень большие требования к знаниям иностранных языков. Поэтому несколько лет подряд во время летних каникул я ездила в Германию и Великобританию, чтобы попрактиковаться в языке. Получила там специальные международные сертификаты.
Жизнь за границей не была для меня отдыхом, развлечением. Занятия проходили пять раз в неделю. Вечером — домашние задания. Более-менее вздохнуть можно было только в выходные. И то, общаясь с иностранными друзьями, я подспудно думала о языковых оборотах, отмечала для себя новую лексику.
— А трудно ли вам было переходить из одного «качества» в другое — со студенческой скамьи на преподавательскую работу?
— Михаил Владимирович Каретников пригласил меня на кафедру после того как я год после окончания вуза проработала на одном из коммерческих предприятий. Вообще-то это было обычное дело. На нашей кафедре существует такая традиция — обновление кадров за счёт своих же студентов, разумеется, наиболее сильных.
Никаких особых преград в общении с бывшими преподавателями, а теперь уже коллегами, у меня не было. Ну, разве только поначалу, во время неформального общения. А в принципе у нас очень доброжелательные, тёплые отношения.
— Можно задать вам нескромный вопрос? А студенты в вас влюбляются?
— Были случаи, когда мне домой приходили письма с анонимными признаниями в любви. По ним я могла догадаться, что авторы их — мои студенты.
— А вы допускаете возможность ответить на них взаимностью?
— Нет, не допускаю, моё сердце занято.
— Вы строгий преподаватель? Выдайте секрет, чем вас можно «подкупить»?
— Есть преподаватели, о которых студенты говорят: «Мягко стелет, да жёстко спать». У меня наоборот, очень высокие требования во время семестра. И на экзамене я веду себя по отношению к студентам адекватно их занятиям. Очень люблю старательных, пытливых, тех, у кого глаза горят. Самое страшное для меня — их равнодушие.
— Ирина Воропанова теперь кандидат наук. Осознаёте себя учёным?
— Нет, у меня нет такого чувства самолюбования. Настоящий учёный — это человек, для которого нет границ в самосовершенствовании. Кандидатская диссертация — только первая ступенька. Я защитила её чуть больше года назад и уже через неделю после защиты заявила друзьям и знакомым, что начинаю работу над докторской. И сразу взялась за дело…
Я даже знаю, о чём вы сейчас подумали. Зачем, дескать, мне это надо. Угадала?
— Да, угадали.
— Дело в том, что каждый реализует себя по-своему. Я ведь занимаюсь своим любимым делом. Это для меня не посторонняя нагрузка, которую хочется избежать любыми путями. Это и работа, и отдых, и удовлетворение амбиций, которые у меня, не скрываю, достаточно высоки.
— Успешная защита диссертации в этом смысле, неверное, помогла вам «приподнять» себя?
— Безусловно. Правительство России заявляет об инновационном пути развития экономики. Очень верная мысль. Но вот как это сделать, оно не расшифровывает. Вот молодые учёные, и я в том числе, взялись за разработку и планирование этого процесса. Я защищала диссертацию в Екатеринбурге, знаменитом УПИ, который теперь называется — УГТУ-УПИ. Уже после защиты произошло какое-то недоразумение. ВАК (Высшая аттестационная комиссия) долго не могла выслать в адрес учёного совета мои «красные» кандидатские корочки. И вот, наконец-то, звонит мне мой научный руководитель доктор экономических наук, профессор Анатолий Михайлович Илышев, и говорит, что едет в Челябинск, вручать мне долгожданный диплом кандидата наук. Я обрадовалась как ребёнок! Решила отметить это событие в любимом ресторане «Титаник». Собрались мои родные, друзья. Анатолий Михайлович произносит тост в мою честь, протягивает мне заветный документ. Беру его в руки и не верю своим глазам — я держу в руках докторские «корочки»… моего руководителя! Я просто онемела от неожиданности. Оказывается, он так и не дождался от ВАКа документов, а вложил моё кандидатское удостоверение в свои «корочки».
— Нет ли у вас желания сменить место работы? Поехать, например, за границу?
— Очень люблю бывать за границей. Но жить и работать хочу только в России. Не собираюсь менять и вуз. У меня были заманчивые предложения, от которых я отказывалась. Мне нравится наш институт. Это очень серьёзное учебное заведение с богатыми традициями. Я чувствую, как ценят здесь молодых учёных. Ректор института доктор исторических наук, профессор Сергей Михайлович Ткачёв сделал так, что буквально за несколько лет статус института вырос необыкновенно, появились новые специальности, и, в какой-то степени, наш вуз стал уникальным, элитарным учебным заведением.
Недавно я выиграла для нашего института грант по направлению «Молодые ученые, занимающиеся работой над докторскими диссертациями». Мне это было тем более приятно, что такой чести удостоились всего 13 человек в Уральском регионе.
— Вы всё знаете про нашу горемычную российскую экономику. Наверное, вам легче жить в эту тяжёлую эпоху перемен?
— Нет. Не легче. Так и хочется вспомнить песню Пугачёвой: «Так же как все, как все я по земле хожу…». Дело не в лёгкости, а в том, что экономист более адекватно оценивает то или иное решение, принимаемое нашими властями, может прогнозировать его последствия.
— Скажите, почему у одних людей всё получается в жизни, а у других выходит как-то «набекрень»?
— Есть старая истина: «везёт тому, кто везёт». Я думаю, вы поняли, что на меня никакие удачи просто так не падали с неба. А неудачи судьба нам посылает как испытания и сигнал что-то переделать в себе, своей жизни. Знаете, в экономике тоже, чтобы начался подъём, необходимо пережить кризис. Так и у человека — спад и подъём, опять — спад, и опять — подъём. Эти спады вовсе не означают отката назад, к прежнему состоянию. Каждый кризис происходит на более высоком уровне. Одним словом, не надо бояться жить.
Помните, в старом-старом кинофильме «Весна» Любовь Орлова играет двух героинь, антиподов: учёную и артистку. Вот так и в нашем сознании долгое время не могли ужиться, казалось бы, несопоставимые понятия. Умение следить за собой, одеваться по последнему крику моды, отдыхать на лучших курортах Европы, обожать ездить с ветерком на шикарной иномарке… И — вечера напролёт просиживать за компьютером, мучительно отыскивая правильное решение, рано утром ни на секунду не опаздывать на лекцию к студентам, объясняя им вновь и вновь прописные экономические истины. Оказывается, всё это легко сочетается в одном человеке.
