Алексею Александрову 32 года. За свои молодые прожитые годы он успел сделать головокружительную карьеру: от специалиста отдела до управляющего Челябинским отделением Сбербанка России. Для многих из нас этого было бы вполне достаточно, чтобы считать, что жизнь удалась…
Меня предупредили: «Он может вести себя высокомерно». Я не удивилась: «Как же иначе… Банкир ведь!..». Как часто мы ошибаемся, когда исходя из каких-то собственных соображений, навешиваем ярлыки на малознакомых людей. Хорошо, если выпадает шанс избавиться от подобных стереотипов. Такой, как сегодняшний разговор с моим собеседником.
Алексей Олегович считает, что его жизнь самая что ни на есть обычная, что он абсолютно такой же, как все. И, думаю, что это действительно так. Но в этом-то вся соль! Песочницы, школьные коридоры, почти одинаковые мальчики и девочки… Мне всегда было интересно — по какому принципу судьба выбирает тебя, а не твоего соседа по парте? Что это — счастливая случайность? Или то, что мы привыкли называть подарками судьбы — на самом деле, достаточно тяжёлая ноша и цена такого подарка – работа, работа и ещё раз работа? Постараюсь выяснить.
Мы сидим в креслах друг напротив друга. Ловлю его взгляд, думаю невольно: «Хорошо, когда такие глаза у друга». Почти чёрные, мягкие… Чувствуется, что могут быть и стальными.
Он не привык к интервью, любопытству журналистов и повышенному вниманию к своей персоне. Благодаря этому, к моей радости, у него нет в запасе готовых ответов на уже поднадоевшие, много раз слышанные вопросы. Сегодня ему самому интересно… Это приятно. Чувствуется, что он искренен… Это подкупает.
Что ж, Алексей Олегович, Вам слово …
— Я был очень добрым, послушным ребёнком. Почти не хулиганил. В школьном дневнике писали — поведение примерное.
— Какое-то скучное детство…
— Нет, почему, было весело. Особенно, когда с друзьями лазили на завод «Строммашина», смотреть, что там делается в плавильном цехе.
— Это так просто — залезть на завод?
— Да, могу даже дыру в заборе показать, думаю, она сохранилась. Вы только не подумайте, что у меня всё детство прошло за этим занятием.
— Неужели хватало времени на кружки и секции?
— Да, например, в четвёртом классе я ходил в гандбол. Сейчас, правда, даже правил не помню. Знаете, как это бывает: пришёл в школу тренер, все сказали: «Здорово! Идём в гандбол». Через неделю нас осталось двое, а потом вообще я один. Это просто потому, что я ответственный очень. Родители во мне ответственность воспитали. Теперь с ней ужасно неудобно жить, но приходится (смеётся). Потом пришла тетенька в школу и спросила: «Дети, кто хочет в драмкружок?». Примерно год я там занимался.
— Вы вообще ни от каких предложений не отказывались?
— От чего-то отказывался, конечно. Хотел в бокс – не пустили родители. Ещё в пионерлагере всех загоняли в кружок макраме – я не пошёл. Зато лет в 15 кто-то из знакомых ребят подбил ходить «качаться» в клуб «Атлет». А я тогда был секретарём комитета комсомола школы и дважды из-за тренировок прогулял визит в райком комсомола. Страшное дело.
— А можно поподробнее про вашу школьную политическую карьеру…
— Моя политическая карьера закончилась в 15 лет (смеётся). Почему меня выбрали секретарём комсомола — не спрашивайте, не знаю. Мне было 14 лет. Я не очень хорошо понимал, чем нужно заниматься. Через год мне это надоело, и меня переизбрали. Это был 1988 год, общество бурлило, появлялись рок-группы.
— Какие-то пристрастия из детства остались?
— Наверное, только любовь к автомобилям. У отца была жёлтая «копейка». Классная машина! Лучше не было в мире. Сто процентов.
— Когда появилась своя?
— В 29 лет. Я, конечно, мог и раньше купить. Но мне нравились машины, которые я не мог тогда себе позволить. А обычное передвижение на четырёх колёсах меня не очень интересует. Я люблю автомобили, но… те, которые люблю.
— Складывается впечатление, что для вас автомобиль – это не просто средство передвижения?
— Абсолютно. Автомобиль – это что-то родное, близкое, любимое.
— Разве это не просто металл?
— Нет, ну что вы. Они живые. У них у каждого свой характер, кто-то из них мальчик, кто-то девочка. Они все разные. Первая моя машина – Nissan Almеra зелёного цвета. Это была изумительная машина, которая понимала всё. Она была безумно лояльно ко мне настроена и прощала всё, чтобы я с ней ни делал. Вторую машину я выбирал уже очень осознанно и когда увидел её, сразу понял, что хочу именно её. И с третьим автомобилем тоже была любовь с первого взгляда.
— Как получилось, что должность управляющего Челябинским отделением Сбербанка заняли именно вы?
— Вы знаете,… я много работал. И, видимо, получалось. В чём-то, наверное, повезло. Я думаю, что было достаточное количество альтернативных и неплохих кандидатур на это место. Но вот случилось так.
— И как вы себя здесь ощущаете?
— Поначалу было сложно. Но опять же принцип простой – надо много работать и верить, что всё получится.
— Комфортно?
— Нормально.
— И что дальше?
— Это вопрос, который я никогда себе не задаю. Я не знаю. Я не ставил себе карьерных целей и устремлений стать, например, управляющим Калининским отделением Сбербанка, потом Челябинского отделения. Не было такого. Я этим не занимаюсь. Я не занимаюсь на работе ничем, кроме того, что много работаю.
— Согласитесь, что для многих место, которое вы занимаете – предел мечтаний.
— Это очень плохо, если предел мечтаний – некая должность. Это неправильно. Мечтать нужно о чём-то совершенно другом. Да и не может быть у мечты предела. Просто в работе надо планку себе всё выше, выше и выше ставить. Как сказал один очень неглупый человек, наш клиент, если хочешь стать лучшим в области, ставь себе цель — быть лучшим в стране, а если хочешь стать лучшим в стране, то целься на весь мир. Иначе, что дальше? Получил должность, и всё? Ничего не хочется? А надо, чтобы хотелось. Тогда всё будет нормально.
— А если через несколько лет станет скучно?
— Вы ещё спросите, а вдруг завтра станет мало работы? Это просто нонсенс. Этого не будет никогда. Учитывая, что я с 1996 года в банке работаю, мне это интересно. Однозначно.
— А что такого интересного в вашей работе?
— Для меня главное, чтобы банк работал эффективно, и развитие шло именно в нужном для банка направлении. А вот как это сделать… тут просто сумасшедшее поле для деятельности. Это интересно.
— Значит, пока всё устраивает?
— Нет, не устраивает масса вещей. Но это всё вопросы совершенствования рабочего процесса, и они вполне решаемы.
— А у вас много врагов?
— Наверное, есть, но я не думаю, что их много. Я ещё не достиг того уровня, когда человек имеет много врагов.
— Вы один из самых молодых управляющих отделениями Сбербанка в регионах. Возраст накладывает отпечаток на вашу работу?
— Думаю, да. В первую очередь, возраст накладывает отпечаток вообще на человека, а затем уже и на работу. Хотя это очень индивидуально. Я знаю моих ровесников, которым просто ничего не интересно. В то же время есть люди, которым 60 лет, и они бегают, им до всего есть дело, они всё успевают. Хорошо, конечно, было бы иметь больше жизненного опыта, но это дело наживное.
— А эта должность не заставляет вас чувствовать себя старше своих лет?
— Да, безусловно. Первый вопрос, который я задал своему руководителю, который проговаривал со мной возможность этой работы – «А не рано?».
— Сомнения какие-то были?
— Конечно. И это нормально. Люди, которые не сомневаются, меня, например, вообще сильно настораживают. Сомнения в своих знаниях, в своих способностях, в том, что сможешь соответствовать. Всё это было. И есть. Но это имеет нормальную конструктивную форму: когда не знаешь — учишься, не понимаешь – спрашиваешь. Вообще, надо постоянно учиться каким-то управленческим моментам, человеческим, личностным.
— На ваш взгляд, какое основное заблуждение о банкирах бытует у людей?
— Я когда квартиру покупал, общался с одним строителем. Спрашиваю его: «Слушай, а почему так дорого?». Он отвечает: «А тебе что дорого-то, ты же в банке работаешь…». Иногда в шутку, иногда всерьёз люди так и говорят: «Ты же в банке работаешь – иди, возьми денег, сколько надо». Видимо, есть у кого-то такое мнение, что где-то в банке существует такое место, где деньги свалены в огромную кучу, и можно подойти, взять, сколько хочешь…
— А это не так?
— Нет, это совершенно не так! (смеётся). Во-первых, они не свалены кучей, а во-вторых, каждая бумажка имеет своё чёткое назначение.
— Понятно. Жаль. А если относительно именно вас… Приходилось сталкиваться с какими-то заблуждениями на свой счёт? Вот мне сказали, что вы высокомерный…
— Ну, наверное, с кем-то, когда-то… Да, вполне может быть. Я не лишён недостатков, но себя бы высокомерным человеком не назвал. Скорее всего, это желание определить дистанцию с некоторыми людьми.
— А какой вы в таком случае?
— Ой-ёй-ёй… Я стабильный. Иногда, наверное, достаточно тяжёлый. Я думаю, что я вполне демократично работаю с людьми, но при этом весьма жёстко. Стараюсь не лицемерить. Редко, но могу лишнего сказать. Иногда незаслуженно. Правда, потом жутко мучаюсь и иду извиняться. Знаете, на самом деле, я меньше всего думаю на тему – а какой я…
— Все эти характеристики связаны с работой. Работа — это вся жизнь?
— Огромная её часть.
— Наверное, всё планируете…
— Пойдёмте, в компьютере покажу. И этот план ещё в каждом телефоне. Один мой друг посмотрел на моё расписание и сказал: «Знаешь, на что это похоже? На список сеансов в «КиноМаксе».
— В вашей стабильной распланированной жизни есть место какому-нибудь безумию?
— Наверное, есть, но очень мало. А зачем? Я не хочу безумия.
— Ну, может быть, ради любимой женщины…
— Что сделать?
— Понятно.
— Наверное, это та часть женской психологии, которую я не совсем понимаю. Я дарю цветы женщинам, но не понимаю, зачем они им нужны. Обязательно необходимо что-то безумное? Не лучше немножко любви подарить?
— То есть спонтанность вам не свойственна вовсе?
— Ну почему. Я лёгкий на подъём человек. Я умею быстро менять свои планы, если можно это сделать и не вредит делу. А если друг позвонил и говорит: «От меня ушла любимая женщина, я сижу и плачу…»
— Это не повод?
— Повод, но встречу можно перенести. А если человек говорит: «Лежу, умираю, помоги…», тогда, конечно.
Я бы сказал, что я прагматичный человек.
— Значит, не романтичный?
— Почему?.. И это тоже во мне есть. Это взаимодополняющие вещи. Прагматизм без романтики… он сухой, неинтересный.
— Может быть, вы просто очень высокие требования предъявляете?
— Очень высокие. Я и разборчив, и требователен. И в 18 лет был таким, и в 32 и, даст бог, и дальше таким буду.
— Это мешает или помогает в жизни?
— В чём-то мешает, в чём-то помогает. В личной жизни, наверное, мешает.
— А какие такие требования, интересно, вы здесь предъявляете?
— Ну, что вы думаете, это перечень какой-то?!
— Ммм… не исключаю…
— Нет, нет, нет… (смеётся). Это требовательность к самой сути отношений. Они должны быть очень искренними и добрыми. Это должна быть любовь однозначно.
— Всё, что было – неискренне?
— Дело не в этом, но как-то не получилось. Наверное, потому что мы не были настолько близки друг другу, чтобы наши отношения продолжались. Это сложно объяснить – всё на уровне эмоций, ощущений, чувств…
— А ведь вы, наверное, если составить такой список, войдёте в десятку самых завидных женихов Челябинска?
— Завидный жених… Как это может быть? Это нонсенс вообще. Нельзя выходить замуж за социальный статус или должностное положение. Это же глупо. И дальше жить с чем – с должностью?
— А вы не боитесь с этим столкнуться?
— Нет, думаю, что пойму.
— Хорошо разбираетесь в людях?
— Стараюсь, хотя ошибки бывают, конечно. И достаточное количество. Надо научиться разбираться в людях лучше.
— А вы людям доверяете?
— Да.
— Мы все в жизни играем роли. Наверное, если вы в детстве ходили в драматический кружок, у вас есть актёрские способности. Не было желания заняться этим профессионально?
— Вы знаете, у меня вообще нет желания к демонстрации. Мне это не свойственно. Да, наверное, у меня есть какие-то способности для того, чтобы быть артистом. Но должно присутствовать сильное желание, чтобы находиться на людях. У меня нет стремления — показывать себя. Я не актёр, не поп-звезда. Я не продаю себя. Я продаю банковские услуги. Если меня и интересует промоушн, то только связанный с работой банка. И, вообще, деньги, они в тишине делаются. Они не терпят шума.
— Но если надо что-то получить, можете сыграть роль?
— Конечно, да. Безусловно. Работа в банке принципиально требует этого от человека. Но с учётом моральных и этических рамок.
— А кто знает, какой вы настоящий?
— А я всегда настоящий.
— Как вы, энергичный, деловой человек за собой следите, форму поддерживаете? Может быть, модные диеты?
— Нет, нет. Надо просто не есть лишнего. Диет не существует. Существует образ жизни, в котором вы живёте. Смысл диеты? Показать организму, что он может уменьшить свой вес? А зачем? Если человек говорит, что он хочет получать удовольствие, и для него оно означает, что он может вкусить всё на свете… Это тоже вариант. Последствия понятны и неизбежны. Если смысл жизни в обжорстве, и человек морально согласен, что он будет толстым – хорошо. Так тоже можно жить.
— Вы сами что-то меняли в своём образе жизни?
— Когда-то я весил 108 кг. Согласитесь, это много. Мне это не нравилось. Я перестал есть перед сном. Начал калории считать. От каких-то продуктов просто отказался. Не ем, например, жареную картошку, макароны. Могу спокойно обходиться без мяса. Я стал равнодушен к конфетам. Я многие вещи изменил.
— А как вы относитесь к моде?
— Я знаю, что она есть.
— А в практическом применении? За модными тенденциями следите?
— Вы знаете, наверное, нет. То, что мне нравится, для меня и модно. Да и что такого особенного можно придумать в классическом деловом мужском костюме? Нашить перламутровые пуговицы? Мужская мода – она вообще есть?
— Конечно.
— Да?! Ну, может быть. Мне нравятся технологичные вещи из серии casual wear. Не надо никаких брендов и логотипов.
— А увлечения? Азартные игры?
— Нет, я не могу играть в азартные игры. И казино посещать не могу. Я подписку давал, как и все сотрудники нашего банка. И вообще я не верю, что в казино можно выиграть большие деньги. И что деньги могут достаться на халяву – тоже не верю.
— Всё только своим трудом?
— Безусловно. Знаете, почему у нас фэн-шуй так моден? Меня это просто поражает! Главное, выяснить, в какой угол что поставить, чтобы посыпались деньги! Как можно кусок китайской философии, культуры вырвать и расставлять там что-то в русских домах?!
— А я вижу, у вас тоже 10 рублей в заветном углу лежат…
— Да, люди приходят, убеждают: «Надо так». Я говорю: «Ребят, ладно. Вы расставляйте всё, что хотите, а я пока пойду поработаю».
