– А я цветы люблю, – сказала она вдруг. –Я очень люблю цветы! У меня в саду только цветы растут! Одних роз почти 40 кустов, и много других кустарников интересных. В Таиланде увидела, что орхидеи привязывают к стволам деревьев, и у себя привязала. Из осенних люблю хризантемы – желтые, махровые и крупные. Запах их люблю – с горчинкой. Обожаю лилии. У меня их очень много – красных, розовых, черных… Цветы – они живые. Ты их садишь, землю взрыхляешь, поливаешь, заботишься, и они на твоих глазах из ничего, из зернышка проклевываются, растут, распускаются – как будто в благодарность за то, что ты за ними ухаживаешь.
Я слушала и ушам своим не верила! Морозова и – цветы? Н-нет. Ей шашку в руки, а не цветок, и на передний фронт – она справится. Но розы… Четыре года назад я познакомилась с Ириной Морозовой в… шахте. На глубине 6000 метров она и ее коллеги делали замеры – проводили инвентаризацию. Честно скажу – жутко там. Страх словно сковывает тебя, когда лифт долго-долго падает в преисподнюю. А когда открываются двери лифта, на тебя смотрят вполне человеческие глаза на черных от копоти лицах, и ты не совсем понимаешь – ты еще здесь, среди людей, или уже там? Своды вокруг стянуты тонкими на вид обручами, и ты ощущаешь – случись что – не спасут. А она, наверняка чувствуя то же самое, смеялась, шутила, расспрашивала провожатых. Ирина Морозова тогда только вступила в должность, только начинала строить систему регистрации недвижимости в области…
– Я приехала в Аргаяшское БТИ, мне жутко стало! Кругом пачки пожелтевших документов и тонны пыли. Мне хотелось купить банку краски, чтоб помещение в порядок привели. А в Пласте стояла дореволюционная машинка печатная, раритет. Вот как учет недвижимости велся… Я до сих пор не могу слышать от своих подчиненных: «А мы так делали всегда! Мы так привыкли». Я от этих слов до потолка подпрыгиваю! Что значит – всегда? Что значит – привыкли? Почему так, а не иначе?
«Я всегда что-то создавала», – говорит про себя Ирина Морозова. Во времена приватизации создавала чековые фонды, выдавала чеки по всей области, контролировала, вела учет. С ней даже бомжи здоровались, получавшие из ее рук символ права на собственность… А в 97-м она пришла в Регистрационную палату к Оресту Скремете. В Челябинской области палата открылась одной из первых по России, а Ирина Морозова стала чуть ли не первым государственным регистратором в стране. Потом уже сама учила специалистов в Екатеринбурге, читала лекции, ужасно волновалась. Никто ведь не давал готовых рекомендаций, как строить палату, сами писали инструкции, создавали филиалы, проводили регистрации. Параллельно шло создание структуры БТИ. Но гораздо медленнее, несравнимо медленнее.
– Мне захотелось собрать в единый центр палату и БТИ. Думала, так лучше будет. Но когда увидела документы БТИ, поняла, что этого делать нельзя! Объект – это одно, а право на него – совсем другое. Если смешать все, получится совершенно неуправляемая махина информации!
Ее вызвали на совещание и сообщили: мы, мол, подумали и решили, что вы должны наладить работу в БТИ. Претендентов было несколько, но к губернатору пригласили ее, Морозову Ирину Дмитриевну. Возможности сказать «нет» и убежать уже не было. Вот тогда ей стало по-настоящему страшно. За чьей-то спиной находиться – всегда легче, вторым быть удобнее, потому что перед тобой есть спина, которая тебя защитит, пусть даже чисто номинальная. А быть первым – это значит быть открытым всем ветрам, это значит брать на себя весь груз ответственности. Только возглавив БТИ, Ирина Дмитриевна поняла, как порой тяжел и неподъемен этот груз.
– Когда я пришла в БТИ, мне сказали: «У нас работают либо три месяца, либо – всю жизнь». И я подумала – ну, значит, через 3 месяца меня здесь уже не будет. Доведу учет до того уровня, что есть в Регистрационной палате, – и уйду… А сама в панике! Мужу жалуюсь, а он: ты же любишь создавать что-то новое. А я вообще не знаю, что делать! Вдруг поняла, что ничего не умею! До сих пор мурашки по коже. Опять все с начала, с нуля. А вдруг у меня не получится? Опозориться боялась – вот чего!
Но борьба со страхом происходила внутри, и, кроме домашних, никто этого не видел. В первый день работы она пришла, села в кресло и целый час находилась «нигде» – сама с собой, без мыслей и эмоций. Потом пришли люди: «Надо зарплату подписать». Первое, что она сделала, – выдала зарплату. Паника прошла, когда начала общаться с сотрудниками. Взяла чистый листок, планчик себе набросала – что делать… До сих пор где-то лежит тот планчик. Теперь смешным ей кажется. Она ведь не представляла, что такое БТИ, видела только со стороны. Оказалось, что это очень сложная и кропотливая работа с… людьми. С «внутренними» людьми и «внешними».
– Я всем говорю: мы работаем для заказчика, клиента. МЫ для них созданы, а не они для нас. Это МЫ должны им спасибо говорить, что они к нам идут. Прошло то время, когда если у тебя есть знакомый парикмахер, то ты самый крутой человек на свете. После парикмахера! И в БТИ такое практиковалось: «Еще спасибо скажите нам за то, что мы вас принимаем». Ой, как тяжело было психологию общения с клиентом на 180 градусов разворачивать! Хотя люди здесь сами по себе – замечательные!
И еще она увидела, что учеты по регионам велись – кто во что горазд. А информация-то уникальная! Какие архивы! Живая история! И – никакого порядка! Она ждала, что из центра придут единые методики, единые подходы ко всему учету. Ничего. Никто не дал готовых технологий, инструкций. Все пришлось продумывать самим. Тут уж не отсидишься в тишине, не выполнишь работу по старинке. Ирина Дмитриевна такой бешеный темп работы задала: те, кто не поспевал, через месяц написали заявления по собственному желанию.
– Кто со мной пришел – это моя команда, и я не ошиблась ни в ком! Никто не сбежал, все остались. Мой принцип: либо мы работаем, либо расстаемся. Я всегда говорю, когда беру кого-то на работу: испытательный срок – три месяца, может, вы нам не понравитесь, может, мы вам не понравимся. Не потому, что человек плохой – нагрузка очень большая, обороты большие.
«Без плановой экономики жить нельзя!» – решила Ирина Морозова. И каждому работнику БТИ выдала план на месяц: что он должен сделать, чтобы получить свою зарплату. И планы такие, что у некоторых началась паника. Так здесь никогда не работали! Пришлось людей успокаивать, даже думала – а не взять ли психолога? Но поразмыслила еще и – перевела людей на ежедневные планы. Поменяла подход к делу полностью! Организовала работу так, чтобы была взаимозаменяемость и взаимозависимость: от качества работы первого зависело качество работы следующего, чтобы каждый чувствовал ответственность. Поначалу было тяжело, ведь замахнулась Морозова не на структуру – на образ мышления сотрудников. Она добивалась (и добилась!), чтобы не начальник специалиста вызывал (это уж плохая работа – по Морозовой), а сам работник приходил и говорил, что ему нужно.
– А с каким трудом я усаживала народ за компьютеры! В Челябинском управлении их было всего 18 штук – на 200 работающих. Все чертили на бумаге. Я даже приказ писала – кто первый освоит компьютер, тому будет поощрение. Следом другой приказ: за 3 дня каждый должен научиться! И – график. Выбора не было: поток документов идет, я не могу процесс остановить, чтобы людей обучать. Разбила по группам и… Взрослые женщины потом спасибо говорили, что заставила. А еще я добилась понимания, что мы – одно предприятие, а не разрозненные филиалы. И от работы каждого филиала зависит работа всего предприятия. Это большое достижение, замечу без лишней скромности. Морозова сделала прозрачной всю бухгалтерию в БТИ и прохождение всех документов, создала реестр – единую базу данных по недвижимости области. Оптоволоконная связь позволяет следить за работой филиалов в режиме реального времени. Из века 19-го БТИ совершило скачок сразу в век 21-й…
«Может, тебе стоит купить раскладушку и поставить ее на работе?» – спрашивал ее муж. А дочь обижалась: «Мама, я хочу с тобой поговорить, а ты всегда занята. Или ты со мной разговариваешь, а по глазам видно, что думаешь о другом…» Водитель помогал Ирине Морозовой донести до дома пачки договоров – работу на ночь. Ложилась спать, а рядышком – листочек с ручкой – вдруг дельное что приснится. Позже поняла – надо отключаться. Так нельзя. Нельзя увязать в текучке.
– Иногда мне казалось, что меня засасывает болото, на миг вынырну – и опять туда. Мне коллеги в минуты откровенности говорили: «Ты от нас столько требуешь, что нам не угнаться. Остановись!» Я стала это замечать: загоняю людей. Поняла: нельзя пружину все время гнуть – обратная реакция будет. Я научилась не только загружать людей, но и жалеть их. Теперь не могу избавиться от этого чувства сострадания, даже когда отругаю кого-нибудь за дело. Я импульсивна. Бывают моменты – все смету! Тогда ко мне заглядывают и осторожненько спрашивают: как настроение? И мне сразу смешно становится. Но на самом деле со мной тяжело. Особенно моим близким. Да, я требую, я ставлю всем – и себе в первую очередь – высокие планки, порой выше, чем можно дотянуться. По себе знаю: когда дотянешься – становится неинтересно. Нужно идти дальше и не останавливаться. Как только остановился, начал себя жалеть – все, назад откатываешься.
Сегодня у Ирины Дмитриевны Морозовой есть четкая картина того, что она делает из ЦТИ. Первые три месяца (после которых она собиралась уйти) и еще три года и девять месяцев пролетели незаметно. Что впереди? Новые интересные объекты. Не шахты, так плавающие насосные станции (совсем свежий заказ). Или нечто столь же уникальное, как ледовый дворец, где государственные регистраторы впервые использовали геодезическую аппаратуру. «И вы представляете – у нас все сошлось, точки совпали: наши данные с планом объекта! А это такая редкость!» – и глаза ее сияют, как сияют глаза мамы, когда ее «малыш» получает Нобелевскую премию. Она утверждает, что никто – никто на свете! – не знает, что такое недвижимость, кроме работников ЦТИ. Она утверждает, что любой объект – это живой организм, который рождается в муках, растет, множится и даже умирает, а за его жизнью наблюдают и передают знания своим преемникам хранители секретов зданий – государственные регистраторы. И главный из них – Ирина Морозова, которая так любит выращивать розы и лилии в своем саду, потому что они – живые и благодарные.
