В этом году исполняется ровно 100 лет с момента рождения знаменитой на весь мир французской певицы Эдит Пиаф. Она родилась в тяжелейшее историческое время, несколько лет жила в абсолютной слепоте и начинала свою карьеру певицы в самых злачных кабаках Франции. Но сила ее голоса и таланта заворожила не только эту страну, целый мир лежал у ее ног. Всю свою жизнь она была в центре мужского внимания, предаваясь удовольствиям и веселью, но в ее жизни было мало мужчин, которых она любила. Любила так сильно, что неизменно теряла. Исключением стал ее последний муж. «Тео сарапо» — говорила она ему, что в переводе с греческого означало «я тебя люблю». Говорила так часто, что эти слова стали его именем. Тео Сарапо был последним мужем Эдит и, возможно, самой большой ее любовью.
Дитя улиц
Певица любила рассказывать, что родилась буквально на улице, на мокром тротуаре в тусклом свете фонарей. Шла Первая мировая война, вокруг царствовала нищета и разруха. Мать Эдит, не справившись со своими слабостями, оставила девочку бабушке, которая не прочь была побаловаться алкоголем. И чтобы малышка не кричала, она добавляла в молоко вино. В условиях грязи, нищеты и пьянства ребенок очень серьезно заболел и… ослеп. Долгое время мир Эдит составляли только звуки и запахи. Ее спас собственный отец, вернувшийся к тому времени с войны и забравший ее из мира пьянства и грязи. Он отправил ее к своей матери — из мира алкогольных «ароматов» Эдит попала в царство дешевых духов, крепких папирос и веселой музыки. Ее вторая бабушка служила прислугой в борделе. Но именно там она узнала настоящую ласку и заботу, ее кормили, лечили, и зрение вернулось. Как только девочка выздоровела, ее вернули отцу. Несколько лет Эдит шаталась с ним по улицам. Он показывал акробатические трюки, она выпрашивала деньги… Иногда он говорил: «Ну-ка, детка, спой, может, кто подкинет монет!» И Эдит пела — чем-чем, а уж голосом ее природа наградила.
В один прекрасный день Эдит решила, что хочет стать знаменитой и богатой, ей надоело перебиваться от выступлений к выступлениям и слушать свист толпы. Но как? Она даже пела в подозрительных кабаках, где собирались пьяницы и сутенеры. Платили за это немного, поэтому Эдит продолжала подрабатывать пением на улицах. Там-то ее и заметил владелец большого кабаре и пригласил к себе работать. Именно он, Луи Лепле, придумал для миниатюрной девушки с мощным голосом псевдоним «Пиаф», что на уличном жаргоне обозначало «воробей».
Сцена
Эдит была настолько неопытна в выступлении на сцене, что ее нужно было всему учить, как только она выходила под свет софитов, все ее тело сводило судорогой. Кстати, привычка крепко прижимать руки к бедрам во время исполнения так и осталась с ней на всю жизнь. Сначала в ее репертуаре были простенькие сентиментальные песенки об уличной жизни, но постепенно Лепле познакомил ее с серьезными авторами. Благодаря его протекции, Эдит получила возможность петь на радио. Во времена, когда телевидения еще не было, это был прямой путь к успеху. Вся Франция каждую неделю слышала голос Пиаф. Она постоянно работала над собой — талант талантом, но слишком сильно она боялась того, что в один момент может потерять все, чего достигла. Вокруг мог рушиться мир, пианист уже еле шевелился от усталости, автор клевал носом, а Эдит носилась как заведенная, размахивая сигаретой, и повторяла: «А ну-ка, ребята, все сначала!».
Но и здесь судьба подготовила для певицы новый поворот. Лепле погибает, и Эдит в одночасье лишается не только заработка, но и надежд на будущее. Именно в этот период происходит еще одна важнейшая в жизни Эдит встреча — знакомство с Реймоном Ассо. Популярный автор песен, он был дружен со многими исполнителями и издателями, имел связи в кругах, куда Эдит Пиаф так нужно было попасть.
«Она едва умела писать, кроме бульварных романов и афиш, ничего не читала. Смутные представления о чистоте, нескладная фигура, 40 кг веса, птичий рост, нелепое голодное лицо… А одежда! Форменное пугало в цветастых тряпках. Верхом элегантности для Пиаф было черное платье для сцены, не важно, что оно ни разу не стирано и отвисло на локтях», — вспоминали современники певицы. Как за таким внешним обликом Ассо смог разглядеть талант певицы, остается загадкой, но практически с первого момента их встречи, он взялся за нее всерьез. Их отношения прошли все — и мирные уговоры, и угрозы, и скандалы. Он не только писал для нее прекрасные песни, но и репетировал каждое сценическое движение, интонацию, взгляд. Их отношения не были простыми. Впервые в жизни она пела о несчастной любви и сама же ее ощущала. Жесткий характер Ассо превратил глину в камень. И Эдит решила, что никогда больше она не позволит никому собой руководить.
Петь значит любить
«Я подохну в тот день, когда не смогу больше петь», — часто повторяла Пиаф. Но точно так же она не могла и без любви. Но она понимала любовь по-своему: как в дешевом бульварном романе, со скандалами и примирениями, с битьем посуды и изменами. Одни мужчины шарахались от этой несдержанной на язык скандалистки, других она притягивала как магнит. А еще она умела видеть одаренных людей. Именно она сделала из неприметного «унылого парнишки с грустными глазами и большим носом» Шарля Азнавура, таким, каким мы его знаем до сих пор. Но чаще, чем дружба, ее поступками двигала любовь. Так случилось и с Ивом Монтаном, с которым Эдит познакомилась вскоре после Второй мировой.
Двадцатитрехлетний Монтан прибыл в Париж с единственной афишей с концерта в Марселе и несколькими песенками в американской манере. Пиаф сама составила ему новый репертуар, сама написала песни, заменила гардероб, отработала дикцию, научила двигаться на сцене — словом, придумала новый образ, который прирос к нему на всю жизнь. Именно благодаря Пиаф Монтан стал успешно сниматься в кино. Два года они жили и работали взахлеб, не расставаясь ни на минуту. Но пришел день, когда Эдит просто выставила его за дверь — потому что разлюбила. Она всегда была такой. Любовь прекрасна, пока длится, но как только чувство угасало, Эдит первой наносила удар. И уходила.
Вопреки самой жизни
Каким-то невообразимым образом этот миниатюрной француженке с карикатурной внешностью удалось покорить не только Старый Свет, но и неприступную, подозрительную к европейским звездам Америку. Пиаф никогда не устраивала никакого шоу из своих выступлений — просто выходила к роялю в неизменном черном платье и пела. Этого оказалось достаточно, чтобы Голливуд пал к ее ногам. Бывшая уличная девчонка вдруг оказалась знакома со многими кинознаменитостями, а кумир ее юности Марлен Дитрих стала ее подругой и поклонницей.
В одни из своих гастролей по Америке Эдит после концерта представили еще одного важного в ее жизни мужчину — Марселя Сердана, самого известного в то время в мире французского боксера. Они были ровесниками, обоим едва за тридцать. Марсель претендовал на титул чемпиона мира и проводил в Штатах финальные бои. Но ради ее концертов он забывал о строгом спортивном режиме, в свою очередь и она присутствовала на всех его матчах, до боли сжав в кулачке образок «своей» святой Терезы.
Однажды она так разволновалась, что с криком «Держись, Марсель!» вцепилась в голову впереди сидящего мужчины и смяла ему шляпу в бесформенный комок. Узнав певицу, он рассмеялся и подарил ей остатки шляпы в честь победы Сердана. У Марселя была жена, трое сыновей, и он разрывался между Эдит и своей семьей. Неизвестно, чем бы все кончилось, ведь даже самая сильная страсть проходит. Но когда однажды Эдит в очередной раз сказала ему: «Прилетай скорей», он, в очередной раз забыв про все дела, поменял билет на самолет. И самолет разбился. Среди обломков авиакатастрофы тело Сердана опознали по часам, которые ему подарила Пиаф. Как она смогла пережить эту потерю, остается только догадываться. Ее спасали работа, гастроли и неизменная череда молодых любовников.
Последняя мелодия
Дом Пиаф всегда напоминал проходной двор. Она не умела создавать уют, вить гнездо, как делали другие женщины, ей всегда было наплевать, в каких условиях жить. Огромный рояль в полупустой гостиной, куча различных кресел для друзей и бесконечных гостей. Однажды кто-то из них привел к ней сына греческих эмигрантов Теофаниса Ламбукиса, парикмахера. Моложе Эдит на двадцать лет, он был одержимым поклонником ее таланта. Мужчина приходил к Эдит и тихо садился у ее рояля. Сначала она его просто не замечала, а однажды взглянула в глаза и влюбилась. Последний раз в жизни.
Она сомневалась, внутри ее раздирал страх, несколько раз она резко отвергала его настойчивые предложения руки и сердца. Нет, ее не смущала разница в возрасте и социальном положении, но она боялась поверить, что в сорок шесть лет можно начать все сначала. Она уже знала, что больна раком, у нее почти не осталось волос, больные руки не слушались. Но жажда новой любви и счастья победила. Она рискнула. А сам Тео словно не замечал, как плохо она выглядит, разрезал для нее еду на кусочки, вкладывал вилку в скрюченные пальцы, и его глаза горели восхищением влюбленного. Именно Пиаф придумала мужу новое имя Тео Сарапо. Когда-то на гастролях в Греции она запомнила, что по-гречески «я тебя люблю» звучит именно так — «сарапо». Во всех интервью она защищала его и до хрипоты твердила: «Оставьте нас в покое, Тео любит меня».
Их счастье длилось всего год. 11 октября 1963 года Пиаф не стало. Церковь отказала ее семье в официальной церемонии погребения, ведь она постоянно «жила в грехе». Но вряд ли сама Эдит Пиаф когда-либо раскаивалась в своем главном грехе — любви. Незадолго до смерти больная и едва державшаяся на ногах Пиаф исполнила с одного из этажей Эйфелевой башни перед огромной толпой свою самую заветную и знаменитую песню «Non, je ne regrette rien»: «Нет, я не жалею ни о чем, ни о добре, которое мне сделали, ни о зле… Моя жизнь начинается сегодня с тобой…»
