+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

Звенящий весенний май отгремел грандиозными парадами и величественными салютами. Весь мир вспоминал Вторую мировую, а мы Великую Отечественную войну. Для кого-то это стало уже частью далекой всеобщей истории, для кого-то по сей день остается личной историей семьи. Сколько судеб и жизней переломила и слепила заново на свой лад та война. Нам только кажется, что это касается тех, кому довелось воочию увидеть и пережить эти ужасы. И, видимо, не до конца осознаем, что тот май 1945 года до сих пор определяет судьбу многих из нас.

Олег Маханьков
Главный врач ГБУЗ «Областная клиническая больница № 3» заслуженный врач Российской Федерации

 

Для моего отца война началась в 1939 году, тогда в составе войск НКВД он участвовал в операциях по присоединению территорий Западной Украины и Белоруссии к Советскому Союзу. Кстати, именно там он получил свою первую боевую медаль. Их полк располагался на самой границе с Польшей, а задача бойцов состояла в том, чтобы ловить польских офицеров, незаконно пересекавших границу. Там волею случая он оказался в плену. Его спасла украинская женщина. Помню, он рассказывал: сидим в поле, огороженном колючей проволокой, подходит женщина к одному из охранников со словами «это мой жених, отпусти» и показывает на меня. Тогда многие украинки таким способом спасали из плена молодых ребят, просто «выкупали» их за самогон, хлеб, сало. Так отцу удалось спастись, и на какое-то время он остался у этой женщины, помогал ей по хозяйству, пока на деревню не вышел партизанский отряд. Когда вместе с партизанским отрядом рано утром они покидали село, эта женщина, по рассказам отца она была очень боевая, верхом на коне догнала его и на скаку бросила ему полушубок… Это был февраль 1942 года. Два года, вплоть до 44-го он воевал вместе с партизанами, был ранен, участвовал в операции «Багратион». Все это время для семьи, для мамы, которая его ждала с фронта, он считался без вести пропавшим. Его нашли в госпитале после очередного ранения. 9 мая для всей нашей семьи был и остается очень важным праздником. Мы собирались вокруг отца и слушали его рассказы о том времени. Сложно до конца понять, что они тогда переживали. Помню, маленьким еще, бывало, начинаешь за столом капризничать, отец говорил: «Олег, ты ешь все, пока есть возможность. Может наступить такой момент, когда ты каждый кусочек хлеба вспомнишь». Отец во многом определил мою жизнь. С войны он пришел с четырьмя ранениями, в семье был настоящий культ медицины, отец очень уважал врачей и близко дружил с единственным хирургом в селе. Еще в школе я решил, что стану врачом. Чтобы отец мог мной гордиться.

Семен Мительман
Вице-спикер Законодательного собрания Челябинской области, председатель комитета Законодательного Собрания по законодательству, государственному строительству и местному самоуправлению

Под испытания Великой Отечественной войны попали оба моих дяди, родные братья моей мамы. Старший из них, Аркадий Ефимович, с самого детства мечтал о море и карьере военного офицера. Сразу же после школы он поступил в Ленинградское мореходное училище, но доучиться до торжественного момента, когда перед ним откроется море, так и не успел. Начало войны застало их на последнем курсе военного института. Их, еще необученных, юных восторженных ребят, в срочном порядке приняли в офицеры и отправили на фронт, на службу в морскую пехоту. Так сложилась судьба, что он погиб в первые же месяцы боев, так и не исполнив свою самую большую мечту – по-настоящему увидеть и узнать море. Второй брат мамы, Сергей, оказался на фронте уже в самый разгар войны, в 1943-ем, воевал на Белорусском фронте, получил там ранение, но остался жив и вернулся домой. Память о них живет в нашей семье и проходит с нами сквозь время, перемены и уже наши личные испытания. Кстати, интересное совпадение – моя мама после войны встретила и полюбила человека по имени Аркадий, и моего отца звали так же, как моего дядю, который отдал свою жизнь за наше будущее.

Леонид Гельруд
Музыкант, главный дирижер Красноярского театра музыкальной комедии, заслуженный деятель искусств РФ

В самом начале лета 1941 года меня, шестилетнего мальчика, и моего младшего брата Мишу наша родная тетя, мамина сестра, из Ленинграда, где мы жили, отвезла к бабушке на Украину. Впереди было целое лето отдыха, солнца и мальчишеских игр. Но у войны были свои планы. Практически вся территория Украины с первых дней войны оказалась в оккупации, а мы – отрезанными от своих родных, вдалеке от дома. Не передать словами, что происходило в то время. Строго-настрого нам запретили называть кому-либо свою фамилию, и практически всю войну мы назывались девичьей фамилией нашей мамы – Осипенко. А еще – у нас была цель, вернуться домой, в Ленинград, к маме… Родители в это время рассылали куда только можно различные запросы: где мальчики? Но получали в ответ тишину. Страшно представить, что происходило у мамы внутри от осознания, что могло произойти с ее детьми. Мама отказывается от эвакуации и всю войну работает шофером, возит продукты для жителей Ленинграда. Папа уходит на фронт и погибает 17 января 1942 года в бою под Ржевом. В это время мы с братом пробираемся от села к селу, от города к городу к заветной цели, простые люди скрывают нас от фашистов, мы прячемся по подвалам, пролескам, но идем вперед и вперед – и попадаем в руки женщины, директора детского дома. Она сразу же берет нас под свою опеку, и спустя два года нашего большого страшного путешествия, в 1943 году добираемся до спасительного Ленинграда. Нас определяют в детдом при Нахимовском военно-морском училище, мы попадаем в музыкальный отряд, и нас готовят в дирижеры. Все это время мама нас искала, обращалась в органы, но везде приходил отказ, пока однажды по радио, это был уже послевоенный мирный Ленинград, она не услышала объявление – выступает талантливый воспитанник детского дома… Все, что она держала в тот момент в руках, звонко падает на пол, а внутри – обрывается сердце. Все это время она жила совсем рядом с Нахимовским училищем, через небольшой парк… В прошлом году со дна Ладоги подняли три машины, такие же, как те, на которых мама работала в войну. Три раза ее выбрасывало из машины, а машины эти уходили под лед. Наверное, ее спасало осознание, что она нам нужна, что мы непременно должны пройти через весь этот ад и встретиться. В одной из поднятых со дна машин на руле было выцарапано – «Нина». Именно так звали нашу маму.

Pin It on Pinterest

Share This