+7(351) 247-5074, 247-5077 info@missiya.info

— Ой, а я уже надеялась, что вы не придёте… — почти испуганно сказала она, когда я, чуть припоздав, переступил порог салона «Карат». Заметив моё удивление, поспешила с улыбкой объяснить: «Боюсь немного… Не знаю, будет ли вам интересно со мной…» И, получив ответ бодро-утвердительный, осторожно усадила меня на мягкий диван, сама робко села напротив — любопытно, кто у кого в гостях?

Есть женщины, настоящие business-woman — ледяные, твёрдые и неприступные снаружи, неуверенные, уязвимые и нежные внутри. Ирина Давыдова, хозяйка ювелирного салона «Карат», производит прямо обратное впечатление. Она почти застенчива, очень мягка и кротка на первый взгляд. Несомненно, она такая и есть. Но, только проговорив с ней несколько часов, обнаружилось, какая спокойная энергия, разумная воля и стойкая вера обретаются в этой женщине. Кто-то из великих сказал: «хрупкая сила». Да, наверное, именно так.

— Ирина, у вас очень уютный магазин. Знаете, ювелирные магазины ассоциируются с чем-то роскошным, но холодноватым. А у вас по-другому…
— Мы старались. Зелёный цвет — мой любимый. Когда заказывали дизайн, нам предложили коричневые тона, сказали, что они теплее, но я сделала отступление от правил. Тут многое сооружено «своими руками». Лет пять назад я моим делом очень гордилась.

— А сейчас?
— Время ушло вперёд, хочется продвижения, обновления. А я собой не удовлетворена абсолютно, не могу сказать сегодня — «за свою жизнь уже что-то совершила». Знаете, я по характеру ужасно неспокойная и в награду за это всегда имею массу проблем. Например, не могу пройти мимо чужой беды, не разделив её. У меня отец — врач, и мама — учитель. Мы всегда знали, что у отца много самых тяжёлых больных, а у матери в школе — проблемных детей, которые отстают. Это беспокойство за других шло из семьи и осталось в крови на всю жизнь. И, честно говоря, мне отрадно, что мои дети собираются стать врачами — значит, в них это тоже останется…

—А почему же вы не пошли в своих родителей, не стали ни врачом, ни учителем?
— Учителем себя никогда не представляла, хотя первую свою зарплату получила в тринадцать лет именно за работу пионервожатой. Нравилась отцовская профессия, но отец не разрешил — слишком ответственно, сказал. Я ответственности не боялась, но испугалась большого конкурса в мединститут и послушала отца…

— Обычно родители направляют детей по протоптанной стезе… У него были серьёзные основания вас разубеждать?
— Судите сами. По военному билету отец был врачом-радиологом. Ездил на радиоактивные захоронения по Уральскому военному округу, должен был что-то измерять. Там и облучился. Покинул нас в сорок семь лет, в расцвете своих сил и возможностей, не успев дописать важную научную работу — дело всей жизни. Рак крови. Наверное, весь Металлургический район был на похоронах. Трудно поверить после этого, что наше государство ценит своих сынов.

…Как бы то ни было, мне посоветовали: не учительствовать и не врачевать. И уже годам к шестнадцати я увлеклась другим. С детства любила шить куклам, а к этому моменту у нас были учебно-производственные комбинаты, и я попала как раз на швейный факультет. Это мне здорово по сердцу пришлось. Поступила во Всесоюзный текстильный институт, училась заочно, потому что совестно было висеть у родителей на шее. А работала в Челябинске, в круглом здании Дома модели, НИИ «Швейпром». Познавала свою профессию с азов, мне это просто чертовски нравилось. И уже с первого курса имела свой круг клиентов. Работала без продыху, даже гулять не тянуло…

— Эх, не поняла бы вас, наверное, нынешняя молодёжь. Эти гуляют, по-моему, чересчур много…
— Да. Жду, например, сына с тренировки и наблюдаю, как бесцельно многие шатаются или сидят с бутылками пива в каждом возможном и невозможном закоулочке… У них ведь самое лучшее время проходит. Я в их возрасте старалась постоянно узнавать новое, совершенствоваться. Двух одинаковых вещей не сшила за всю свою жизнь.

— Но как же произошло ваше превращение в предпринимателя?
— Ох… судьба, наверное, так распорядилась. Знаете, я в прежнее время к торговым работникам относилась с осторожностью, сторонилась их даже. Вот, видимо, Бог меня и решил поучить: побудь-ка, голубушка, в «торгашеской» шкуре…

— Ирина, вы абсолютно не похожи на эту категорию. Это же искусство в большей степени, чем бизнес… Кстати, почему именно драгоценности?
— Совершенно случайно. Мы выгуливали нашего ротвейлера в лесу и познакомились с мужчиной, у которого была собака той же породы. Подружились семьями. Он оказался ювелиром, некоторое время ко мне присматривался на предмет порядочности, потом предложил сотрудничать. Так я и начала осваивать ювелирное дело.

— Говорят, камни, как все драгоценные вещи вообще, обладают притягательной магической силой. Вы суеверны? Каково ваше отношение к амулетам, снам, гороскопам?
— Очень внимательное. Сегодня, например, гороскоп предупредил: не раздражайтесь, сегодня самое главное — это ваш коллектив. Думаю: ну и ну, к чему бы это? Я очень бережно к коллективу отношусь. Когда к нам приходит новый человек, всегда говорю: мы вас берём в семью. Самое ценное, что есть в нашей работе, да, наверное, и вообще в жизни, — это доверие. Заработать его очень сложно, а потерять легко. И были люди, которые нашу семью предавали — нечестностью, вероломством. Это всегда камень на сердце. Но, бывает, покидали и по радостному поводу. У нас две девочки уехали за границу — одна в Венгрию, другая — в Германию. Их «выкрали» замуж прямо из «Карата».

— Вы хотели бы сочетать в вашей работе призвание и бизнес, то есть, шитьё и драгоценности?
— Эти два дела тесно друг с другом связаны, потому что и одеть человека хорошо, и грамотно подобрать ему украшение — значит, привнести в жизнь красоту, так? Да, мечтаю о таком сочетании, но пока всё это перспективы. Я всегда строю планы, будучи по натуре «рацио», неуклонно должна выполнить, что наметила. Сложность в том, что много приходится отвлекаться от работы. Всё-таки семья для меня — главное. Даже в командировки езжу редко, потому что — сын, дочь, секции, школа… Руку на пульсе надо держать всегда. Еще и пёс у нас есть — третий ребёнок, ни больше, ни меньше.

— Ну, он-то хоть не мечтает стать врачом?
— Пока нет (смеется). А вот остальные… Когда сын, Сергеич-младший (я так его зову, потому что муж тоже Сергей), научился немного разговаривать, на вопрос знакомых «кем хочешь стать?» отвечал: «как папа, плокулолом». Папе, конечно, бальзам на душу. Когда сын подрос, мы ему популярно объяснили, что папина должность — не «переходящее красное знамя». Теперь ему двенадцать, и он ещё два года назад заявил: «Буду кардиохирургом». А дочке Даше сейчас пятнадцать, она уже в рамках НОУ выступала с докладом в медицинской академии, заняла второе место. Оба учатся на медицинском факультете в тридцать пятом лицее.

А с год назад сын занервничал: «Мам, а два образования можно получить?» Я говорю: «Сергеич, понимаешь, нужно в жизни одно дело делать на пять с плюсом. Лучше меньше, да лучше». Вроде бы про юриспруденцию больше не заговаривал, но… посмотрим, что будет дальше. Двенадцать лет есть двенадцать лет.

— Узнаёте в них себя?
— Конечно. Мне ведь тоже нравились и танцы, и гимнастика, и коньки, иногда сама не могла понять, чего от жизни хотела. Не только что-то кому-то доказать — жаждала отличиться, быть первой в толпе, чтобы заметили, обратили внимание…

— А как будущий муж обратил на вас внимание?
— Мы жили с Сергеем на соседних улицах, но никогда друг друга не знали. Я ходила в школу мимо его дома. Познакомились случайно, на дне рождения общего приятеля. Отсчёт идёт с тех самых пор. Свадьбу сыграли в августе 1988 года, позвали друзей, будущих крестных родителей нашего сына, одноклассников мужа Сашу Радостева и Лену Слабинскую, сейчас тоже Радостеву. Они с Сергеем с садика вместе — это дорогого стоит. И мы очень дружны до сих пор, может, даже они сейчас больше мои друзья, чем мужа. Замечательные люди, я очень люблю эту семью.

— Вы и Сергей постоянны в дружбе, привязанностей не меняете?
— Нет. Мне кажется, людей надо принимать такими, какие они есть. Отсюда, наверно, постоянство человеческое и происходит.

— Вы с мужем кого хотели поначалу — мальчика или девочку?
— Вообще-то сразу предполагали, что будет трое детей через три года. Программу-минимум выполнили. Первой была Дарья-свет-Сергеевна, ворвалась на белый свет решительно, акушерке в руки вцеплялась, не давала глаза обработать. Так сейчас по жизни и идёт — с боевым характером, причём, что интересно, совсем не шьёт, даже куклам. А потом появился Сергей Сергеич… Назвать его так было моё желание, муж почему-то упирался, хотя обычно мужчинам это льстит.

— Дарья Сергеевна ревновала?
— Дашка? Ну… чуть-чуть. Разъяснительная работа велась. И потом, мы жили в большом доме — в десять подъездов и девять этажей. Даша перенянчила все коляски, которые там были, всем сообщила, что у неё будет братик…

Тяжеловато, конечно, детей взращивать, особенно, по ночам… Дарья только научилась тихо спать, чтобы не беспокоить родителей, тут Сергей появился — и всё по новой. Знаете, что я хочу на сегодняшний день, прежде чем сделать что-то выдающееся? Пару дней выспаться!

— Ну, и есть у вас пара таких дней в месяце?
— Куда там! Если в выходные себе устраиваю лежбище на диване, то это происходит между приготовлением пищи, выгулом собаки, развозом детей на тренировки — всё сама, от «А» до «Я». Обшивала их, опять же, на праздники-утренники. За ночь, бывало, выходило по костюму. Сергеич маленьким любил щеголять в облачении Гнома, Даша изображала Красную Шапочку. Они никогда не хотели «примерять» злобных персонажей. Так что и детское ателье у меня было на дому.
И сегодня, стыдно сказать, падаю на диван, начинаю читать любую книжку, и через три минуты она оказывается у меня домиком на носу… Отпуск не брала одиннадцать лет.

— Одиннадцать лет?!
— Ну, да, страшновато звучит, но, в общем-то, возможности не было. Пёс тут ещё наш, Адонис… Кто-нибудь уезжает, а он в глаза смотрит так обречённо… стресс, в общем, у него. Добрейшая животина. Все говорят: «У вашей собаки такое лицо»… Я себе позволяю наглость гулять с ним без поводка — вся округа Адониса знает. До нас им владели дурные хозяева. Погуляв, он всегда устраивался у входной двери: выяснилось, что у прежних владельцев он жил там, привязанный. И его били. Как можно обижать собаку с таким мягким характером, с таким чутким умом — в голове не укладывается!

— Ему повезло, теперь он в хороших руках. С детьми, конечно, у него взаимная любовь?
— Наши дети с младенчества растут с животными, никакого другого чувства у них и нет. Дашка вообще никого и никогда не боялась. Однажды я увидела, как она (ей полтора года исполнилось) подбежала на улице к чужой овчарке. За морду её потрогала, зубы проверила — у меня чуть сердце не остановилось. Сергеич, в отличие от неё, довольно осторожный.

— Но постоять за себя умеет?
— Сергеич — каратист. Папа его хотел в хоккей отдать, но я сказала: сломанным носам — нет! И в пять лет отдала его в каратэ. Он тогда был настолько маленький и худенький, что на него костюмчика не нашлось. А нынче уже восьмой год занимается. Пока его нет рядом, похвастаюсь: он — чемпион области по каратэ в своей возрастной группе и победитель «Вальса победы» в «Юниорах-I».

— Подождите-подождите, вальс — это ведь уже бальные танцы?!
— Да, и он пока гармонично сочетает обе секции. Я ему ещё пять лет назад сказала: «Сергеич, наступит момент, когда будет сложно совмещать и каратэ, и танцы, и лицей, придётся сделать выбор». Он говорит: «Мам, мне всё нравится. Буду держаться до последнего, пока есть силы».

— И это, конечно, у него от отца?
— Что касается каратэ, муж в юности, учась в Свердловском юридическом институте, всерьёз осваивал это искусство. Что же касается силы и выдержки… Вы знаете, это очень острая тема сейчас. И ему, и мне много самообладания понадобилось, чтобы пройти испытания, которые выпали на его долю. И сейчас, по прошествии времени, я думаю: «Наверное, Бог от чего-то ещё более ужасного отвёл». Ведь через испытания человек очищает свою душу.

— Сильные испытания посылаются сильным людям. Вы разделили их с ним сполна?
— Я вам так скажу: я знаю лучше, чем кто-либо, что Сергей может сделать, а что не может. Он человек архипорядочный, он настоящий человечище, его принципы остаются неизменными при любой «погоде».

— Вам спокойнее, что муж не остался при должности?
— Честно говоря, да. Но Сергей — «государев» человек, он очень правильный чиновник, грамотнейший специалист, двадцать четыре года верой и правдой проработал в своей структуре, а, получив назначение, стал самым молодым прокурором города в России. В послужном списке все его заслуги отмечены. Он стоял на страже государственного закона, а теперь занимается частной юридической практикой. Очень сильный человек — даже когда ему нелегко, не подаёт виду. Но я же семнадцать лет с ним прожила, я знаю! Могу его даже не видеть, но насквозь чувствую… Уедет в командировку, важная встреча у него там, и я начинаю подсознательно волноваться, это на уровне какой-то биологической связи.

— Вы удивительно чуткая и удивительно стойкая…
— Знаете, я одинаково буду переносить и жару, и холод. Не задирая нос, если очень хорошо, и не унывая, если совсем плохо. Не знаю, буду ли права, если сама о себе скажу, но подруга мне как-то призналась: «Не пою тебе дифирамбы, но твоя самодостаточность тебя не испортила ни грамма». Главное, не вознестись слишком высоко над нашей грешной землёй, проблемами, людьми, не найти постыдного компромисса, не стать чёрствой и корыстной… Это ведь тоже испытание, правда?

Pin It on Pinterest

Share This